– Да. По крайней мере, до тех пор, пока мы окончательно не убедимся, что ошибались и все это не больше чем череда совпадений. Мы с Данте не берем с собой мобильники, так что никаких звонков и эсэмэсок. Если понадобится сообщить мне что-то важное, пиши на электронный адрес. Но лучше нам вообще не общаться. Неизвестно, кто может нас прослушивать и читать нашу переписку.

– Разве мы все не должны действовать заодно?

– Возможно, так и есть.

«Но я перестала в это верить», – мысленно добавила Коломба.

Неожиданно для себя она отдала Альберти визитку Лео, которую продолжала носить с собой, хотя успела выучить номер наизусть. Ночью она, как девчонка, переписывалась с ним не меньше двух часов. И даже отправила ему селфи, о котором тут же пожалела.

– Если влипнешь в неприятности или поймешь, что за тебя взялась целевая группа, позвони моему другу. Это комиссар Бонаккорсо из ОБТ, который был с нами в исламском центре. Возможно, ты видел, как мы с ним разговаривали.

– Вы про волосатого Джейсона Стейтема?[29]

– Если ты о качке, которому так и хочется залепить пощечину, то да. Не знаю, сможет ли он тебе помочь, но это все, что я могу для тебя сделать. Пользуйся «Снэпчатом».

– О’кей. Надеюсь, мне это не понадобится. – Альберти убрал визитку в карман и протянул ей компакт-диск в пластиковом боксе. – Я тут записал вам подборку, чтобы было что послушать в дороге.

– Сам сочинил?

– Да, здесь только новые треки.

– Как мило, спасибо. – Надеясь, что ее слова прозвучали искренне, Коломба торопливо попрощалась и прыгнула в «делориан».

– Что это? – Данте кивнул на лежащий у нее на коленях компакт-диск.

– Последние труды Альберти, – стараясь сохранять серьезность, пояснила Коломба.

Данте опустил стекло и на первом же повороте запустил диск из окна, как тарелку фрисби, без промаха попав в открытый мусорный бак.

– Какая жалость! Кажется, мастеринг не удался. – Он подключил к стереосистеме MP3-плеер и врубил «The Power of Love» на такой громкости, что на них начали оборачиваться прохожие.

Сгорая от стыда, Коломба снизила громкость и подумала, что было бы неплохо выбросить из окна самого Данте. В пути они то слушали старую музыку, то болтали. Все их разговоры сводились к Гильтине и домыслам о том, кто она такая, но ни одно из их предположений не казалось убедительным.

– Допустим, у нее и правда есть единственная мишень и она устраивает массовые кровопролития, только чтобы скрыть, кто был ее намеченной жертвой, – сказала Коломба. – Но каким образом она этих жертв выбирает?

– Возможно, кто-то ей платит.

– Данте, я встречала киллеров. Максимум, что делают наемники преступных группировок, – это поджидают свою жертву у дома и расстреливают из «калашникова». И если не хотят, чтобы их поймали, растворяют труп в ванне с кислотой.

– Есть ведь и более профессиональные наемники.

– Типа Карлоса Шакала?[30] Он осуществлял теракты для всех, кто готов был платить, но дальновидностью уж точно не отличался. И вообще, представь, что тебе необходимо ликвидировать противника или свидетеля. Будешь ты ждать несколько месяцев, пока Гильтине найдет идеальную марионетку и начнет дергать за ниточки?

– Н-да. Не очень удобно.

– Не говоря уже о том, что все найденные тобой подозрительные случаи произошли на разных концах земли. Когда киллер работает на незнакомой территории, вероятность ошибки существенно возрастает. А потом, не стоит забывать о шумихе в прессе. Большинство мафиози не останавливаются перед кровопролитием, но все они знают, что в таких случаях ответные меры государства не заставят себя ждать.

– Тогда остаются личные причины. Должно быть, она рискует всем во имя какой-то важной цели.

– Ты всерьез считаешь, что она действует в одиночку? Никаких подтверждений, что у нее есть сообщник, мы не нашли, но, возможно, ей все-таки кто-то помогает.

– Судя по ее манере работать и выстраивать долгосрочные стратегии, за преступлениями стоит единственный исполнитель. У этого исполнителя терпеливый и изощренный ум. Он никогда не теряет спокойствия и, как правило, играет на слабостях своих противников.

– То есть, по твоим же словам, она чудовище. Но можно подумать, что она тебя очаровала.

– Она меня пугает, КоКа. Мне страшно при мысли о том, что еще она может совершить. И о том, что против нее, возможно, действует еще более безжалостное чудовище.

Коломба вздрогнула, потому что и сама подумала о том же, и сделала музыку погромче. Даже одна из ее любимых песен – «In the Air Tonight» Фила Коллинза – не могла отвлечь ее от мрачных размышлений. Понятно, что отправляться в Берлин на поиски следов Гильтине, когда с пожара в клубе прошло уже два года, безрассудно, но что еще им оставалось? Осушить море в Греции? Поискать стокгольмский бар, где ее, возможно, подцепил тот курьер? Или и дальше совать нос в расследование теракта в поезде, зная, что находятся под особым наблюдением? В Берлине они с Данте хотя бы знали, где именно появлялась Гильтине, если, конечно, можно было доверять сайту под названием «Бравый инспектор», на главной странице которого красовалось фото семидесятилетнего Джима Моррисона[31].

– Я предупредил журналиста, – сказал Данте на третьей заправке, где им пришлось остановиться, чтобы он размял ноги. Стоило ему немного проехаться на машине, даже на своей собственной, и его словно охватывала виттова пляска. Он дергался, почесывался, пыхтел и постоянно ерзал на сиденье, а под конец до предела опускал стекло и высовывал голову наружу.

– Ты об онанисте? – сказала Коломба, стоя на парковке и жуя кусок холодной жирной пиццы.

Данте закатил глаза:

– Ты не могла бы не порочить наше единственное полезное контактное лицо?

– Еще не факт, что он будет нам полезен.

– К твоему сведению, он не такой придурок, как ты воображаешь. В Германии он местечковая знаменитость в области загадочных преступлений, и его книги отлично расходятся. Более того, он говорит по-английски. И с радостью согласился с нами пообщаться, хотя я и не сообщил, по какому поводу с ним связался. Я назначил ему встречу завтра вечером перед «Старбаксом» в «Сони-центре».