Святослав Филиппович потыкал пальцем в кнопки на своей «телефонной станции» и, когда загорелась нужная лампочка, снял трубку:

— Нелли Павловна, надо проводить наших гостей по территории. Прямо сейчас.

— Вы беспокоитесь, как бы мы не сняли чего-то нежелательного? — спросила Колокольцева, как только он положил трубку на место.

«Да вас только нежелательное и интересует», — раздраженно подумал Святослав Филиппович.

— Главная сестра проводит вас, чтобы ни у кого не было бы вопросов, чем вы занимаетесь, — вежливо пояснил он.

«Ну и куда не надо она вам лезть на даст, это факт. Поводит вокруг главного корпуса да и выпроводит восвояси». — Святослав Филиппович встал, пожал холодную руку Колокольцевой и пригласил:

— Будет желание – приезжайте еще.

— Спасибо, — тоном умирающего лебедя поблагодарила Колокольцева.

Наконец все ушли. Святослав Филиппович с досадой посмотрел на донельзя грязный пол – все телевизионщики, в том числе и корреспондент Колокольцева, носили высокие ботинки с ребристой подошвой, куда так хорошо набивается уличная грязь. И высыпалась она тоже неплохо, кое-где образуя нечто вроде небольших холмиков. Святослав Филиппович подумал, не вызвать ли кого-нибудь из дежурных санитарок для уборки, но решил оставить все как есть до понедельника, до «своей» уборщицы Полины Яковлевны. Та хоть выучена оставлять все на своих местах и не устроит беспорядка. Святослав Филиппович любил порядок и не терпел никаких изменений в привычной обстановке.

Что ж – гости ушли, пора приниматься за дела. Вернее – за дело, последнее на этой неделе. Его можно было отложить до понедельника, но тогда пришлось бы все делать скоропалительно, в спешке, а в народе недаром говорят: «Поспешишь – людей насмешишь».

Святослав Филиппович вышел в приемную (здесь тоже натоптали, черти полосатые, работнички культуры, культура-то культурой, а ноги вытирать надо) и попросил секретаршу:

— Сашенька, чаю мне и Гарбунина.

— Сейчас, Святослав Филиппович.

Сашенька, недавно отметившая сорокалетие, была толковой секретаршей – все знала, ничего не путала и вдобавок всегда держала наготове горячую воду в чайнике.

Святослав Филиппович вернулся к себе. Минутой позже Сашенька принесла на подносе стакан с чаем в старомодном мельхиоровом подстаканнике (Святослав Филиппович не любил чашек). На поверхности правильно заваренного напитка плавал тончайший кружочек лимона.

— Гарбунин уже бежит, — доложила она.

— Спасибо. Если кто будет спрашивать – меня уже нет и до понедельника не будет.

Задерживаться на работе сегодня не хотелось. Хотелось на дачу, в баню, подальше от людей. Попариться до полного изнеможения, уговорить бутылочку и блаженно заснуть, зная, что завтра не придется вставать по будильнику.

— Можно, Святослав Филиппович? — Стоя на пороге, Гарбунин заполнял собой весь дверной проем.

— Заходи, Женя.

Заведующий четырнадцатым «мужским» отделением Гарбунин для главного врача был не Евгением Юрьевичем, а просто Женей. Гарбунина Святослав Филиппович ценил больше других заведующих за беспринципность и конформизм. «Молодой, да ранний», — одобрительно думал он о Жене, который для заведующего отделением был очень, до неприличия молод – всего двадцать девять лет. Причем руководящую должность Гарбунин, едва выйдя из молодых специалистов, получил не благодаря протекции, а честно «купил» у главного врача, убедив Святослава Филипповича в том, что с ним как с заведующим, несмотря на возраст, никаких проблем не будет. Святослав Филиппович поверил и не ошибся. В отделении порядок, с кафедрой – полная взаимная любовь, сотрудники довольны, в особенности некоторые медсестры, которые посимпатичнее и помоложе. Евгений Юрьевич не прочь отдать должное женской красоте, но работе это не мешает, потому что заведующий придерживается правильного принципа: «Иметь подчиненных можно, а вот распускать их нельзя».

— Садись, чаю хочешь? — предложил Святослав Филиппович.

— Спасибо, не хочу. — Гарбунин сел на стул, жалобно заскрипевший под его стокилограммовым телом качка.

— Дело у меня к тебе. Деликатное дело.

— Я догадался, — кивнул Гарбунин.

— Каким образом? — удивился Святослав Филиппович.

— Неделикатное мы бы по телефону обсудили.

— А может, я тебя вызвал, чтобы выволочку устроить?

— Выволочку вы бы до понедельника отложили. — Растянутые в улыбку узкие губы Гарбунина становились совсем незаметными, что не прибавляло красоты его простоватому лицу. — Самое то для начала недели – хорошенько пропесочить кого-нибудь как следует. У всех заведующих сразу тонус появляется.

— Верно рассуждаешь, — похвалил Святослав Филиппович, которому нравилась гарбунинская манера поведения, уважительная, но без подобострастия. — Твое отделение во вторник дежурит на прием?

— Да, вместе с пятым.

— Предупреди с утра врача приемного покоя, чтобы больного… — Святослав Филиппович заглянул в свой настольный ежедневник — …Дитяткова Олега, семнадцати лет, которого привезет «скорая помощь», положили бы к тебе в отделение. И подготовь ему место получше, желательно – без соседей. Ты запиши.

— Я запомнил. — Гарбунин пожал плечами. — Дитятков Олег, семнадцать лет. Во вторник по «скорой». Не беспокойтесь – не забуду. И хорошо, что сегодня предупредили – в понедельник «двушку» под него освобожу.

— Только обязательно его дождись и сам все проконтролируй. Вызов они организуют прямо с утра, но неизвестно, сколько психбригада до них ехать будет.

— Конечно, дождусь. Все будет в лучшем виде.

— Ему надо выставить паранойяльное расстройство личности.

— Параноидное расстройство личности, — поправил Гарбунин.

Параноидное расстройство личности – очень удобный диагноз. Как и шизофрения, дает полное освобождение от воинской обязанности, но когда в нем отпадет нужда, «снимается» куда проще шизофрении.

— Да, не паранойяльное, а параноидное. Никак не привыкну называть его по-новому. С кафедрой договорись сам, их интерес учтешь вместе со своим. И вообще веди себя так, словно это твой личный кадр, меня не свети.

— Разумеется. Какой будет расклад, Святослав Филиппович? — вежливо поинтересовался Гарбунин.

— Что возьмешь – все ваше. Со мной у них будет особый расчет. Себя не обижай, но и не наглей, исходи из средних цифр за подготовку откоса от армии. Люди абсолютно надежные, никаких проблем с ними не будет. Мальчика натаскай, чтобы все симптомы назубок знал. Комиссию он, конечно, тоже не всухую пройдет, но свою болезнь знать должен. Только сам его не веди, отдай хотя бы Мартыновой. Сам понимаешь, вопрос скользкий и…

— …мнение еще одного врача, отраженное в истории болезни, не помешает.

— Вот-вот.