долго еще не смолкали разговоры о том или ином поединке. Здесь были большие мастера, выиграть у них не удавалось никому или удавалось, но крайне редко. Вождь слабо играл в нарды, он и сам это понимал, но беззаветно любил состояние азарта и риска. Ему разрешали вне очереди, проиграв две-три партии, Варгас уступал свое место и закрывался в домике, чтобы никто не видел на лице его откровенную досаду…

Завидя профессора, вождь заменил себя на другого игрока, вышел навстречу Афе. Они пожали друг другу руки и вошли в палатку вождя.

– Варгас, вечером придет катер, и я уеду в Байхапур…

– Подожди, Фалькао. – Варгас остановил профессора. – Садись.

Они уселись друг напротив друга. Афа решил не начинать первым. Когда молчание затянулось, вождь не выдержал:

– Фалькао, правила наши просты, ты их знаешь. Любой, кто появляется в нашем поселении, обязан принять законы, которые установлены здесь. Если человек хочет уйти, ему никто никогда препятствовать не будет. И это ты знаешь. Третье условие тебе также известно – возращение невозможно. Ты это знаешь?

– Да, вождь, знаю…

– Тогда давай поговорим о другом. Ты, Фалькао, могучий человек. Тебе покоряются силы человеческие и небо вокруг нас. Ты наш спаситель, Фалькао. Мы это помним и чтим. Ты умный – об этом говорит и твоя профессия в Байхапуре, и наши с тобой разговоры здесь. Я могу только восхищаться тобой, и еще много чего я готов сделать ради тебя. Сегодня ты обнимешь меня, Дашу…

– Прости, Варгас, я не сказал сразу: Даша едет со мной. Она беременна, и оставить ее тут я не могу. И – не хочу. Еще раз прости…

– Ее воля, Фалькао… Ты обнимешь меня, я обниму тебя, и мы больше никогда не увидимся, а хранить друг друга будем только в мыслях своих или в сердце. Скажи мне, Фалькао, что мне делать? Мы совсем мирное поселение, не приспособленное выживать в борьбе за свое побережье. Я говорил тебе, что мы – счастливые люди. У нас есть вода, еда и ты. Теперь у нас тебя не стало. Что нам делать?

Профессор молчал. Он уткнулся в какую-то разноцветную занавеску и молчал. Вождь продолжил:

– Я нашел рай, Фалькао. Когда стали приходить люди, которых я специально не отбирал, они стали жить рядом. Былое уходило из их жизни, и люди превращались в самих себя, какими их создал Господь. Я не силен в управлении, я необразован, но мне хватило ума утвердить всего несколько правил, которые превращали людей в людей, или они убирались отсюда неизвестно куда. Таких было мало – я могу вспомнить пятерых. Только двоих я выгнал сам и сделал это на большом собрании всего городка. Теперь над нашим раем нависла беда. Защитить себя мы не сумеем. Вооружаться нам нечем… Но если бы и пришлось, я бы придумал что-нибудь. Но есть одно обстоятельство – я презираю свою прошлую жизнь, Фалькао. Презираю от самого моего первого доллара до последнего человека, которого я отправил на смерть ради тех же долларов. Придя сюда, я поклялся самим создателем, что я никогда не поставлю любую человеческую жизнь ниже своих желаний. Сейчас я в тупике: за все эти годы я не приготовил армию, как бы смешно это ни звучало тут, среди нищеты и океана. Если бы я начал с этого, с благородного воспитания защитника, то через некоторое время получил бы точно такое же государство, какое нам известно, – возьми и назови любую страну. Все они одинаковые, ибо все вышли из одного простого закона – защищать свое. Я отказался, и ты видишь результаты: мы счастливы, Фалькао. Но недавно пришла беда, и, если бы не ты и твоя вселенская сила, нас бы уже не было на земле. Нас нет на земле той, откуда нас изгнали, не станет нас и на этой земле. Изгнаны мы все по праву, хотя кто-то и отрицает эту справедливость – вот почему я запретил говорить здесь о своем прошлом. И в этом изгнанном мире есть люди, которые желают нас уничтожить, а у нас нет сил и желания их изгонять. Нет сил защитить себя, свой рай, свое наказание за прошлое. Я все сказал, Фалькао. И еще раз спрашиваю тебя, как мне поступить?

Афа не отвечал. Варгас протянул пачку сигарет профессору, но потом вспомнил его мучения от табака, убрал руку. Профессор тихо проговорил:

– Кури, Варгас, кури, пожалуйста…

Маленькая лачуга мгновенно наполнилась дымом. Он струился в воздухе, и свет из щелей играл голубоватыми узорами.

– У меня один выход. – Вождь выкурил всю сигарету, прежде чем продолжил говорить. – Простой выход, хоть и неприятный. Сдаться сильным и безжалостным людям и жить по их правилам. Может быть, мы могли бы жить вместе, но после их появления я ходил к ним украдкой – все вместе мы тут жить не сможем. Их много, Фалькао, и они озверевшие. Нас превратят в рабов, я в этом уверен. Все это время я искал место, куда можно уйти, но не нашел. Если пройти через свалку на другую сторону котлована, там можно жить, но там нет воды. Я сделал вывод, Фалькао: мы обречены. Уверен, что за нами следят. Я даже убежден, что, как только тебя не станет, не станет и нас… Что мне делать? Я готов выслушать и исполнить любой твой совет.

Профессор смотрел сквозь порванную ткань на белый песок у дома вождя и не поворачивал головы. Он думал о таком простом человеческом изобретении: напасть на человека и отобрать у него все, что необходимо. А когда это необходимое закончится, найти еще одну жертву и отнять и у нее. И так до бесконечности. А создав отряд защитников, обрекаешь себя на большое количество людей, которые могут принести общую пользу только в исключительное время, а в остальное – живут за счет труда других. Выхода нет, если все силы тратятся на защиту от пока еще невидимого врага или на нападение ради своих желаний.

Афа оглянулся на вождя, тот ждал.

– Варгас, у меня нет ответа…

Вождь поднялся со скамейки и распростер руки перед профессором. Афа обнял вождя и прижал к себе изо всех сил. Варгас даже не выдержал и легонько похлопал профессора по спине.

– Стаевски остается, вождь, – куда-то в его шею проговорил Асури.

– Знаю, Фалькао, он мне сегодня утром сказал об этом…

LI

Профессор вышел и тут же наткнулся на свою метлу. Он так ни разу