«Мама, – прошептала Эл. – Дедушка был…»

Я поморщилась, когда мама схватила меня за правую руку, Эл – за левую.

«Вы должны всегда держаться вместе, ясно?»

«Мы не покинем друг друга», – начала я.

«До тех пор, пока мы живы», – закончила Эл, вкладывая свою холодную ладонь в мою.

«Не доверяйте никому, не полагайтесь ни на кого. Кроме друг друга, у вас никогда и никого не будет!»

Мы кивнули, стараясь не заплакать.

«Помни, Эллис, ты – старшая, дегустатор ядов. Будь храброй, присматривай за сестрой. – Руки мамы дрожали, из раны на виске снова потекла кровь. – Помни, Кэтриона, не будь как я! Будь храброй. Всегда старайся видеть хорошее, а не только плохое».

И я кивнула, думая о полнящихся птичьим криком Джунглях Какаду, о всех ночах, в которые мы с Эл бежали в темноте под вспышками молний, под рев ветра и потоков воды, мимо теней, ощерившихся острыми зубами. На этот раз нас ждет то же самое, подумала я, хотя и знала, что будет по-другому.

Мама осталась на коленях, и черты ее ничуть не смягчились, но по избитому, распухшему лицу потекли слезы, падая на окровавленный ворот блузки.

«Никогда не забывайте, насколько вы особенные! – Она отпустила наши руки, закрыла глаза. – Теперь идите».

Я собралась возразить, и Эл крепче сжала мою руку.

«Идите же».

Мы не двинулись с места, и мамины глаза распахнулись, кулаки разжались, показывая ногти, рот сложился в тонкую, жестокую линию.

«Бегите!»

Полагаю, не так она хотела с нами расстаться. Ни слов прощания, ни слов любви – лишь грозный окрик. Мама знала, что мы подчинимся, ведь в иные моменты мы боялись ее больше всего на свете. С годами Эл и я сделались бесчувственными от ее злости, неодобрения и разочарования, как, наверное, и она сама. Так мама защищала нас, пыталась уберечь даже от малой толики страданий, выпавших на ее несчастливую долю. Ее любовь была жестока.

Лишь неделю спустя, уже в Роузмаунте, мы с Эл узнали из новостей, что мама покончила с собой. Убийство и самоубийство, вероятно, результат многолетнего насилия в семье, и номер горячей линии внизу экрана. Она приняла все дедушкины сердечные таблетки и легла с ним рядом на кухонном полу.

Последнее воспоминание о матери у меня такое: она стоит на коленях, загораживая дедушкино тело. Зубы стиснуты, на макушке розовая проплешина размером с кулак. Последние ее слова, эхом прокатившиеся по дому, сотрясшие толстые стены и высокие потолки, пока мы бежали со всех ног к кроваво-красной двери, были не менее ужасны.

«Не возвращайтесь сюда никогда!»

Но мы вернулись, причем обе. Мы не сдержали свои обещания: доверились чужому, покинули друг друга, все забыли…

Глаза печет от слез, из горла рвутся рыдания. Провожу пальцами по гладкой древесине двери, и хотя на ней остаются следы крови Росса, руки впервые за много недель не дрожат. Теперь я помню мамину карту сокровищ с черными дорогами и зелеными участками, длинным синим заливом и вулканом. Крестиком помечено место между стенами волнолома, большим деревянным сараем и ржавым краном. Там нас должен был ждать пиратский корабль, на котором мы отправились бы на Остров. Мама считала, что там мы найдем вторую жизнь, стоящую того, чтобы забыть о первой.

Я прислоняюсь к стене, смотрю на потолок. Дождь лупит как град, сильно и без всякого эха. Эл больше нет. Никого больше нет. И тогда я наконец начинаю плакать. Сжимаюсь в комок, обнимаю себя руками и всхлипываю. И все горе, сожаления, ужас и стыд льются из меня потоком и растекаются по темным уголкам Зеркальной страны, оставляя лишь пустоту.

Первым меня находит Логан, трогает за плечо, и я вскрикиваю от неожиданности. Хорошо еще, что голос практически пропал. Логан сидит на корточках у порога Зеркальной страны, мокрые волосы липнут к голове. Больше он ко мне не прикасается, за что я очень ему благодарна. Он смотрит на меня совсем не как детектив-сержант, за что я благодарна вдвойне.

– Кэт, вы целы? Можете встать?

Наверное, могу, но отвечать не хочется. Я устала до изнеможения. То ли уровень адреналина в крови упал, то ли дают о себе знать подмешанные в вино таблетки.

Рэфик распахивает дверцу, отодвигает Логана в сторону, и шкаф заливает свет. Интересно, пришлось ли полицейским ломать входную дверь, чтобы прорваться в дом? Надеюсь, что да.

– Кэтриона, вы как? – Она окидывает меня долгим оценивающим взглядом. Детектив-инспектор никогда не забывает о своих обязанностях. – Где Росс?

Я сглатываю, и горло сжимается от боли.

– Вы пришли его арестовать?

Рэфик указывает на мою шею.

– Это он вас так?

Я киваю.

– Где он?

Я смотрю вниз на темную лестницу.

– Сначала нужно вытащить вас отсюда, потом и о Россе можно позаботиться. Логан, отведи ее в гостиную и поручи кому-нибудь за ней присмотреть.

Нет уж, тихонько сидеть в углу я не собираюсь! С трудом встаю, игнорируя предложенную руку Логана, и отступаю в Зеркальную страну.

– Черт! Логан, держи ее!

Я ловко уклоняюсь, и тогда Логан просто берет меня за руку. Видимо, слишком боится причинить мне боль, поэтому действует бережно.

– Ладно, можете остаться с нами, только держитесь позади.

Рэфик неодобрительно цокает языком, но не возражает. Я прижимаюсь к стене и пропускаю полицейских. Понятия не имею, что мы обнаружим внизу.

– Черт возьми, что это за место? – бормочет Рэфик, бредя сквозь мрак к золотистому кругу света, отбрасываемому фонарем Росса. Она застывает, оборачивается ко мне. – Значит, здесь вы…

Я коротко киваю, и она мрачнеет. Логан поднимает с пола фонарь.

– Налево, – шепотом указываю я.

Мы проходим мимо шкафа, мимо детской коляски с лейблом «Серебряный крест». Под ногами прогибаются половицы прачечной, и сердце ускоряет ритм. Не знаю, что надеюсь обнаружить и хочу ли увидеть Росса живым или мертвым.

Свет фонаря поворачивает влево и находит его. Росс прополз от кормы до орудийной палубы и каракулей Эл, выведенных мелом: «Ром» и «Припасы воды ЗДЕСЬ!», и больше не шевелится. Вдруг он вздрагивает и стонет так, что у меня сердце замирает. Поднимает взгляд, пытается встать. Левый глаз заплыл, рана над ним залита кровью.

Рэфик оборачивается ко мне.

– Это вы его так приложили?

Я киваю.

– Что происходит?

Я невольно отшатываюсь. У меня в голове не укладывается, что это существо говорит тем же голосом, что и мой Росс.

Рэфик обходит Логана, садится на корточки.

– Встать сможете?

Росс глядит на нее здоровым глазом.