Создал рабочие группы по каждому вопросу. И просто их курировал. Вмешиваясь и в ручном режиме управляя только эпизодически.

Теперь этих групп стало много.

Слишком много.

И он снова начал крайне уставать. Только для того, чтобы прочитать все те бумажки, что к нему поступали, требовалось время. Много времени. А еще их нужно было обдумать. Как минимум.

Время.

Время.

Время.

В сутках, к сожалению, всего двадцать четыре часа. А он у себя был один. И производительность единственного человека, пусть и привыкшего к аналитической работе, имела свои пределы. Особенно в свете того, что решать ему приходилось совершенно непривычные для него задачи.

А значит, что? Правильно. Учиться.

Много учиться.

На систематическое образование уже времени не хватало. Так что он оставил только один иностранный язык и чуть-чуть музыки. Сидел — клавиши давил местного варианта пианино под надзором наставника. Да и то — больше для того, чтобы сменить картинку… отвлечься… не сойти с ума от перегрузки.

Требовалось снова что-то делать.

Срочно.

Создавать аппарат… нормальный, рабочий аппарат управления. Для которого, впрочем, людей не было совершенно подготовленных должным образом. Да и местные совершенно не привыкли к таким темпам. Единицы были способны трудится с той же нагрузкой, что и царевич.

Если не считать деятельности Миледи и Ромодановского, отвечавшего за подготовку войск в Москве, все его дела сводились к нескольким систематическим кладам. Этаким, взаимосвязанным и взаимозависимым группам.

Самыми важными, конечно, были Каширские заводы Льва Кирилловича, которые ударными темпами развивались, перестраивались и расширялись. В связи с чем формировался этаких металлургический комбинат, покамест состоящий из тех заводов.

Во главе угла тут, конечно, стояла переделка чугуна в железо в пудлинговых печах, тигельная выплавка стали, а также первичный прокат в листы и пруты всего объема продуктов пудлингования. Само по себе сие дело выглядело бесценным. Ведь по итогам минувшего 1703 года Лев Кириллович изготовил около 9 тысяч 300 тонн проката. В пересчете, разумеется. Космический результат!

Этим занимался первый завод. На втором все было подчинено чугунному литье. Ядра, гранаты и картечь артиллерийская тут изготавливали. А еще пытались освоить выпуск бытового ширпотреба вроде чугунков, котлов, сковородок и прочего. Чтобы много. Чтобы массово. Чтобы дешево. Максимально дешево. Ну и по мелочи — всякие индивидуальные заказы от царевича.

Третий завод сосредоточился на освоении штамповки или как здесь это называли — метода выдавливания. Полукирасы и шлемы именно тут изготавливали. Здесь же делали различные бытовые товары, например, лопаты, косы, мотыги, топоры и так далее. Сочетая, правда, штамповку с вырубанием прессом и водяными молотами для доводки деталей. То есть, как и в ситуации с чугунным литьем — цель дать много железных товаров народного потребления. Может быть не самых лучших, но много и дешево.

Для работы этого комбината в Перми уже запустили три домны. Достаточно большие, которые в режиме 1–2 выплавляли чугун. То есть, две домны плавили, одна стояла на реконструкции и ремонте. Все-таки технологии были еще очень несовершенны и обычно даже два-три месяца непрерывной работы давались домне с трудом.

К началу 1704 года производительность Пермского чугунного завода достигла шестидесяти тонн чугуна в сутки. Что несколько раньше позволило завязать с его выпуском на Каширских заводах. В планах было к концу года удвоить этот объем. Доведя до ста двадцати тонн. Но то в планах…

Чтобы домны и Каширский комбинат имели топливо — во всей стране развернули сеть небольших угольных предприятий. По бассейну Волги и Камы. Только его жгли не в ямах, как раньше, а в кирпичных печах. Получая не только больший выход угля, но и много побочного продукта. Тут и древесный спирт, и деготь, и зольный остаток, который потом на селитряной мануфактуре разделяли на поташ и соду, а также скипидар и канифоль.

Алексей очень хотел начать разработку каменного угля. С тем, чтобы начать его переработку в кокс. Но пока по этому направлению не было сделано ничего. Просто велась разведка. Так что — приходилось тратить лес, для заготовки которого развернули несколько дюжин артелей. Но они добывали древесину не только для угля. Они же вели заготовку и корабельного леса, сдавая их сушильным артелям, и подходящих бревен для трех десятков водяных лесопилок, ну и для угля. Куда уходил неликвид…

Селитряная мануфактура радовала. Она выдал в 1703 году чуть за две тысячи тонн калийной селитры. И перейдя полностью на местный торф, увеличивала производство торфяного кокса. Как побочного продукту пиролиза. И довольно много, сплавляя в Пермь. Впрочем, это уже вторая крупная клада промышленная. Хоть и достаточно тесно связанная с первой.

Производство селитры обслуживало интересы двух пороховых заводов. Также на селитряную мануфактуру стекался весь зольный остаток с угольных предприятий, где его очищали и разделяли на поташ и соду. Сюда же относились крошечные мануфактуры, считай большие мастерские. На одной перегоняли нефть. На другом из древесного дегтя получали карболку и креозот, опять-таки в перегонном кубе. Ну и еще семь таких же маленьких объектов. Опытных, больше для того, чтобы отработать технологию, нежели получить результат.

В центре третьей важной клады производств стала ткацкая мануфактура на Пахре с механизированным станками. А также связанная с ней огромная распределенная мануфактура по выделки сырья и прядению нитей. Плюс еще более масштабное закупочное предприятие.

Пока результат была достаточно скромный.

Нет, по меркам России — невероятный. Но царевич рассчитывал на большее. Однако все сбоило. Станки ломались. Заготовки нитей и сырья пока не устоялись. Шло много брака… В общем — караул и постоянная головная боль, которая регулярно сводила его с ума.

Печная мануфактура стояла особняком. Спокойно работала. Потихоньку расширялась. На ее базе Алексей хотел развернуть в ближайшие несколько лет маленький комбинат. Чтобы выпускал походные печи, керосиновые лампы, переносные плиты — керосинки, паяльные лампы, самовары и так далее. Более двух десятков наименований. В том числе и для использования весьма представительного количества древесного спирта со скипидаром, которые пока в основном складировали. Опыты показали, что их смесь вполне терпимо светилась, выступая эрзац-заменителем керосина в светильниках. Да и поставки нефти потихоньку увеличивались…

Военная клада состояла из одного тульского оружейного комбината Демидова и трех московских предприятий: пушечного, фургонно-лафетного и клинкового. Сюда же относились предприятия по пошиву мундиров, изготовлению обуви, амуниции и так далее.

Дополняли картину три новеньких, больших и мощных монетных двора в пригороде Москвы. Инструментальная мануфактура у Воробьева дворца. С десяток мелких мануфактур по центральной России, выпускающие стандартизированные метизы. И контейнерная мануфактура в Москве.

Контейнерная.

Царь поначалу был против. Просто потому что не понял, что