– Wer ist dieser junger Mann? Und was willt er? – спросил на франкском неожиданно и почти беззвучно появившийся из-за спины Олега крепко скроенный монах в чёрной одежде с сединами на висках.[1]

– Ich heisse Alexandr, ich bin aus Isborsk, – опередив монаха в сером, ответил тоже на франкском юноша. – Безупречная германская речь молодого человека несколько удивила служителей. Далее их беседа проходила именно на этом языке.[2]

– Откуда юноша так хорошо знает нашу речь? – спросил старший в чёрной сутане.

– Мой учитель фехтования и борьбы Клаус, я с ним говорю на франкском с самого детства, он воевал под началом самого Людовика Первого.

– А кто твой отец? – спросил тот, что в чёрном.

– Отец был из знатного княжеского рода Северной Словении, его звали Вадим Храбрый. Он также был крещён, но я не помню его, он погиб до моего рождения.

– А как зовут твою мать? – вдруг замер на мгновение человек в чёрном, и очи его ещё пристальнее впились в лик юноши.

– Велина. А мой дед – известный на Новгородчине купец Бажан, вся наша семья – христиане, – с гордостью проговорил юноша.

– У тебя есть братья или сёстры? – со скрытым волнением вопросил монах.

– Брат, старший, его зовут Андрей, но мы с ним не очень ладили, дрались даже, поэтому я и уехал в Киев. Клаус говорит, что он сделал из меня настоящего воина, и я намереваюсь поступить в княжескую дружину. На этот шаг хотел бы получить благословение у святого отца…

– О, юноша, я думаю, что смогу устроить тебе встречу с самим епископом. Ты приходи завтра на службу, и я тебя с ним познакомлю. А в дружину князя, это хорошо, это очень хорошо… – быстрый взгляд крепкого черноризца метнулся к двум мужам, стоявшим внутри храма у самых дверей, один был постарше, какой-то непонятной наружности, второй молодой. – Кто эти двое, они как будто кого-то ожидают? – спросил негромко Отто служителя в серой сутане, указав очами на двух мужей.

– Это моя охрана, – успокоил монахов Александр. – Их мне дед дал из своих самых надёжных охоронцев торговых караванов.

* * *

На следующий день крепко скроенный монах в чёрной одежде познакомил юношу с высоким худощавым человеком с изрядной сединой в волосах, который представился епископом Энгельштайном.

– А я ведь знаком с твоей матерью, она была моей прихожанкой, настоящая христианка, добродетельна и чтит Бога, – говорил епископ, бросая внимательные взоры на Александра.

– Так ты, святой отец, жил у нас в Изборске? – искренне удивился юноша. – Вот матушка обрадуется, когда узнает, кого я здесь встретил.

– Да, сколько прошло времени, верно, её роскошные русые волосы уже поседели, как и мои?

– Святой отец ошибается, у мамы чёрные волосы. Да, они немного поседели вот здесь впереди.

– О, да, действительно, русые были у подруги твоей матери, верно, минуло столько лет. Я даже подзабыл, где стоял в Изборске дом уважаемого Вадима Храброго, напомни-ка мне.

После того, как Александр рассказал в подробностях, где и что находится в Изборске, святой отец, кажется, немного успокоился. Он стал улыбчивее и дружелюбнее.

– Твоя мать в своё время сделала огромную услугу Святой церкви, более того, она совершила христианский подвиг в борьбе с язычниками и колдунами, поверь мне, сын мой, ты должен гордиться своей матерью, она святая женщина! – негромко, но проникновенно и пафосно проговорил легат.

– Моя мама ничего такого не рассказывала, – с изумлением глянул на святого отца юноша.

– Я же говорил, что твоя мать сама добродетель, вот тебе и доказательство, она даже тебе, своему сыну, не рассказала о своём христианском подвиге.

– О каком подвиге, святой отец? – совершенно растерялся юноша.

– Когда посланник дьявола, язычник Ререх подлым обманом отстранил от власти Вадима Храброго и сам захватил престол Северной Словении, твой оскорблённый, но мужественный отец поднял восстание против проклятого лжеца и язычника. Но тот был хитёр и коварен, и при помощи своего воеводы колдуна Хельга, подавил восстание честных христиан и убил твоего благородного отца. У твоей матери есть все основания ненавидеть этого колдуна и язычника! – Убеждённо и страстно проговорил легат.

– Но какой подвиг свершила моя мать? – удивлённо повторил юноша.

– Она помогала своим единоверцам восстановить справедливость, ты ведь тоже стал бы сражаться за справедливость, сын мой, не так ли?

– Да, конечно, – растерянно проговорил Александр, стараясь уложить в голове столь много всего нового и неожиданного, что «вывалил» на него за краткое время римский священник.

– Так вот, когда всё уже было готово, и самозванец Ререх был уже в наших… э… то есть в руках верных слуг христианской церкви, проклятая колдунья, сестра Хельга, пустила в ход свои дьявольские чары, магией вызвала брата-колдуна, и верные сыны церкви были убиты на месте, а некоторые попали в лапы проклятых язычников. Среди этих пленённых была и твоя мать.

– Как же она осталась жива? – в очередной раз изумился сын Велины.

– Сама Дева Мария встала на её защиту и отвела рукой своей божественной смерть от твоей матери. Велика сила Святой Девы, поэтому возблагодарим её за содеянное чудо, сын мой, – проникновенно, так что у Александра едва не покатились слёзы из очей, закончил свою страстную речь-проповедь Энгельштайн, и тут же, воздев очи к своду храма, принялся читать молитву на латыни:

Прочтя четыре строчки молитвы, он остановился и взглянул на юношу.

закончил молитву Александр, и святой отец удовлетворённо кивнул.

– Постой, святой отец, но как же я буду просить благословения на службу у князя Ольга, если он едва не погубил мою мать?

– Сын мой, каждый мужчина из истинно верующих, прежде всего – воин Христа, а воин должен служить Господу там, где укажет ему десница Отца нашего, а где она укажет, знает только Святая церковь, а мы лишь смиренные пастыри её. Сейчас Бог говорит, что ты должен поступить на службу к киевскому князю Хельгу, а что делать дальше, тебе будет сказано позже. А сейчас преклони колено, сын мой, я благословляю тебя на деяния во имя веры нашей единой и Святой церкви Христовой!