— А друг-то этот сбежал со «скорой» — встретил в отделе Крассовского дежурный Бойко.

— Как сбежал? — опешил следователь — У него ж череп раскроенный…

— Да не-е, нормально всё, швы только наложили. Стали повязку накладывать, а он сбежал. Пьяный, не соображает ничего.

— Так ты ж говорил, топором…

— Да откуда я знаю! — возмутился в конце концов Бойко — Как доктор сказал по телефону, так я и записал.

— Эх идиоты! — не сдержался следователь — Столько времени угробил, теперь ещё смеяться будут месяц. Как очухается — кивнул на выгруженную из машины Козлову — ко мне её в кабинет!

Часа через три в кабинете Андрея Павловича заработал телефонный аппарат.

— Палыч — хихикал дежурный — с подругой своей будешь мириться?

Помощник дежурного привёл Козлову. Та, протрезвев, веля себя тихо и скромно.

— Ну что Козлова! — приступил к шантажу Крассовский — Знаешь, какой тебе светит срок за бандитское нападение на работника милиции? Чего молчишь? Отвечай. Что делать то будем? Ладно, я заяву на тебя писать не буду, если отдашь нам топор…

— Да не было никакого топора. Пепельницей я его…задела случайно. Хрустальной.

— А пепельница где?

— А хрен её знает, сестрёнка, наверное, забрала. С нами ещё сестра моя выпивала.

— Ладно — успокоился следователь — сейчас я возьму с тебя объяснение, расскажешь всё, как было. Ясно?

— Ясно…

Закончив с объяснением, Крассовский отправил Татьяну в дежурную часть. Вскоре позвонил дежурный.

— Палыч, тут эта мадам тебе сказать что-то хочет. Говорит — важное. Передаю трубку.

— Что делать, командир? — послышался голос Козловой — Скажи ты им что ли. Хотят меня домой пешком отправить. А я ведь босая. Вези давай на чём хошь…

Ещё один рабочий день прошёл.

20 июля 2001 года. Пятница. Опять жара за тридцать.

Около десяти часов утра в дежурной части Заречного РОВД раздаётся телефонный звонок.

— Это милиция?! — в трубке раздаётся взволнованный женский голос.

— Она самая…

— Приезжайте скорей! Здесь в кустах женщина лежит голая и мёртвая.

— Где «здесь»? — Скоков привстал с кресла — Кто звонит?

— За шестой школой у забора в кустах — на том конце провода положили трубку.

Дежурный тут же связался с Батмановым — Ильич, сейчас сообщение поступило. Якобы труп женщины у шестой школы за забором в кустах. У меня машина на кражу ушла, пусть твои съездят, разведают, позвонят мне оттуда…

Минут через сорок Скокову позвонил сам начальник розыска — Александр Валентинович, здесь действительно труп. Криминальный верняком. Девушка лет двадцати. В кустах лежит у забора, метрах в семи от тротуара. Кусты густые, её и не видно почти. Раздета, видимо-с изнасилованием. Вообщем, поднимай прокуратуру, эксперта, кинолога, ну сам знаешь. Пэпээсников сразу пришли, тут зевак полно собралось, затопчут всё. Мы с Филипповым здесь будем. Если что, звони в учительскую, нас позовут. Пока…

Постепенно на место происшествия съехались: зам. прокурора Елчев, следователь прокуратуры Скворцов, начальник РОВД Игошин. Прибыли опера и участковые, которых отослали обходить близлежащие дома. Наконец-то приехали кинолог с собакой и судебный медик. Овчарка, как и предполагалось, никакого следа не взяла.

— Жарко — сетовал кинолог, поглаживая пса — измучился бедный. Какой тут след, затоптано всё, загажено…

Приступили непосредственно к осмотру. Картина предстала удручающая. На земле в зарослях кустарника у бетонного забора, огораживающего территорию школы, лежал труп полностью обнажённой молодой женщины. Рядом на мятой притоптанной траве валялась в беспорядке одежда. Никаких документов погибшей обнаружено не было.

— Задушена, видимо — резюмировал судебный медик, осмотрев труп — Череп, кости вроде целы.

Закончив осмотр, решили показать труп собравшимся вокруг работникам школы, жителям близлежащих домов и прочим зевакам. Никто девушку не опознал. Труп отправили в морг.

— Каникулы — разводил руками директор школы — нет никого практически. Но, насколько помню, эта девочка у нас не училась. У меня на лица память очень хорошая…

— На мёртвые? — мрачно пошутил Скворцов.

— На все — замкнулся директор.

— Вадим Ильич — позвал Батманова подошедший Быков — отойдёмте на пару минут. Вадим Ильич — оперативник перешёл почти на шёпот — я сейчас с одним мужиком разговаривал — кивнул на находящийся через дорогу дом — Он говорит, что этой ночью в сторожке школы гуляла какая-то компания, парни, девчонки. Бесились, говорит, всю ночь…

— Давай этого мужика.

— Не, Вадим Ильич, я пообещал, что между нами останется.

— Ладно, начнём со сторожа. Надо ж с кого-то начинать, чтоб процесс пошёл — подозвал директора школы — Кто у вас в эту ночь дежурил из сторожей?…

По приезду с места происшествия Елчев, Скворцов, Филиппов, Батманов и Игошин собрались в кабинете последнего. Осмотр помещения школьной сторожки ничего не дал. Сторожа, домой к которому Батманов отправил своих ещё с места происшествия, пока не привезли. Как доложил дежурный, заявлений о пропаже девушки по городу не было.

— Объявление по радио надо дать — предложил мудрый Филиппов, помешивая кофе в чашечке — Можем ещё неделю прождать, пока заявит кто.

Ещё один оперативник был направлен в дом связи с приметами погибшей. Позвонил Скоков — Станислав Викторович, тут к Вам двое из областной прокуратуры поднимаются.

Зашли двое молодых (нет и тридцати) мужчин: начальник отдела и следователь-«важняк». Оба, несмотря на несусветную жару, в пиджаках и галстуках.

— Ну что у Вас? — начальник отдела залпом осушил предложенный стакан минералки — Как выходные, так обязательно «мокруха».

Скворцов доложил суть дела.

— Ясно, что дело тёмное — загрусти начальник отдела — Тяжело будет, если личности нет. План составили?

— Вот набросал — Скворцов протянул лист бумаги.

«Областник» уткнулся в составленный Скворцовым план расследования. Затем, отложив бумагу, поднялся со стула — Ладно, мужики, ничего реального пока нет. Валентин Григорьевич — протянул Скворцову первому руку — телефоны наши знаешь, что будет наклёвываться, сразу звони. Мы подъедем.

Работники областной прокуратуры также стремительно исчезли, как и появились.

— Ну вот — потянулся в кресле Елчев — можно спокойно работать.

Позвонил дежурный — Сторожа привезли…

Сторож Феофилактов, двадцати трёх лет от роду, попав в просторный кабинет начальника милиции и встретив там сразу несколько солидных мужчин, настороженно притих. Часто моргая, устремил не совсем трезвый взгляд себе под ноги.