Никаких сигналов помощникам она подавать не стала; положила коробку в сумку с инструментами и затянула вытяжной вентиль ровно настолько, чтобы можно было сделать несколько мягких, плавных шагов. Под подошвами ощущался какой-то хлам, а под ним проступала донная топография залива Уоллабаут. Что там на самом деле? Ей хотелось стать на колени и своими руками ощупать дно. Она приподняла “пуповину”, чтобы та не запуталась, и не спеша развернулась на 360 градусов, ощущая на себе давление речных течений и океанского прилива.

“Пуповина” резко дернулась три раза: Готовься к подъему. Все, конец ее развлечениям. Воздушные пузыри ее выдали. Она живо представила себе, как рассердился Баскомб, заметив, что пузыри отдаляются от трапа. Для него главное – выполнить задание в отведенное время, желательно раньше другой группы. Анна огляделась, ища линь спуска, но трехдюймовый трос в коричневой оплетке исчез. Она вроде бы почти не двигалась, но все-таки отдалилась от места спуска и теперь, куда ни шла, шаря в воде руками, троса так и не нащупала.

Семь подергиваний: наверху догадались, в чем дело, и, чтобы ей помочь, стали подавать сигналы поиска. Анна в ответ дернула семь раз, в ответ получила три подергивания: поверни вправо. Но откуда им знать, в какую сторону она сейчас смотрит? Тем не менее она покорно повернулась и пошла, поводя руками: вдруг удастся зацепить трос. От одной мысли, что ее придется поднимать наверх с помощью спасательного троса, сердце забилось так, что его стук громко отдавался в ушах: то-то будет позор!

И тут Анну осенило: она ведь может подняться на поверхность без спускового троса, просто с помощью клапанов: стопорного и вытяжного. Пусть скафандр надувается, но в меру, иначе едва ее боты оторвутся от ила, она пробкой взлетит со дна и распластается на поверхности, а ей надо спокойно подняться наверх. Положив руки на оба клапана – впуска и выпуска воздуха, – она надула скафандр и стала не спеша подниматься сквозь постепенно светлевшую воду.

Вот уже шлем высунулся из воды, в иллюминатор ударил свет. Перед Анной поворотный кран со стрелой – значит, она поднялась спиной к барже. Сделав несколько гребков руками, она развернулась и всего в двадцати футах от себя увидела баржу. Плыть в скафандре невозможно; она стала работать ногами – как на велосипеде – и потихоньку начала продвигаться. Крутить ногами в тяжеленных ботах – занятие изнурительное; пот ручьем потек между грудей, иллюминатор запотел. Она понимала, что надо бы остановиться и выпустить углекислый газ, но из последних сил двинулась вперед, к трапу. Наконец, уже стоя металлическими подошвами на нижней ступеньке трапа и уцепившись обеими рукавицами за перила, она снова погрузилась в воду, чтобы отдышаться.

Анна ловила ртом перегретый воздух в шлеме и тут только поняла, во что ей обошлось ее новаторство: сил не осталось совсем. Она попыталась вскарабкаться на лестницу, но как только шлем вылез из воды, ей опять пришлось остановиться: она поднялась на пять дюймов над уровнем моря, и на ее позвоночник и плечи вновь обрушилась тяжесть водолазного снаряжения, с которой нужно было как-то справляться. Собрав все силы, Анна кое-как взволокла себя на следующую ступень. Затем одолела еще три: теперь вода доходила ей до пояса. Но больше не могла сделать ни шагу.

Вдруг иллюминатор открылся, и сверху в него заглянул Баскомб. Как она и ожидала, он был мрачнее тучи.

– Сядь на корточки, чтобы со скафандра стекла вода, – скомандовал он. – Тебе сразу станет легче.

Приникнув к иллюминатору, Анна хватала ртом холодный свежий воздух.

– Мне надо… спуститься обратно, – с трудом переводя дух, сказала она.

– Не мели ерунды. Сядь.

Анна присела и сразу почувствовала, что вода ручьями потекла со скафандра. Но тяжесть шлема и ворота давила по-прежнему.

– Сделай шаг, – сказал Баскомб и отодвинулся, чтобы она могла поставить ногу.

Кое-как она взгромоздила левый бот на следующую ступеньку, но когда попыталась поднять свое тело на эти пять дюймов, колени у нее подкосились, и она чуть не упала спиной вниз. Баскомб ухватил ее за предплечья и крепко прижал их к перилам трапа. Оба живо представили себе то, что едва не произошло: человек, упавший в воду с открытым иллюминатором, неминуемо летит прямиком на дно.

– Хочешь, мы с Марл ом втащим тебя наверх? – спросил Баскомб. – Ну, втащить-то мы тебя втащим. А те рожи потом скажут: Скатертью дорога. Отправьте ее домой, к мамочке. Хрен им.

Он пронзительно глянул ей прямо в зрачки суровыми ярко-синими глазами. “Я их прежде толком и не разглядела”, – подумала Анна.

– Собери все силы, Керриган, – приказал он. – Собери. Все. Силы.

Она поняла, что он в отчаянии.

– Если я не смогу, – едва слышно пробормотала она, – на вас это не скажется.

Он пренебрежительно фыркнул:

– Меня от этого не убудет. Ньюманн провалился, Савино пробил дырку в штанине скафандра, у Фонтано деревяшки уже плывут по реке. Моррисси еще не поднялся со дна, но сдается мне, он вряд ли сколотил ящик. Получается, только Марл да я сойдем за годных.

– Я сколотила ящик, – тяжело дыша, проговорила Анна.

В глазах Баскомба сверкнуло удивление.

– Тогда все в порядке, – заявил он. – Подымайся по чертову трапу и принимай поздравления. Подними бот! Хорошо. Теперь другой. Вверх! Пошла!

Стоя на несколько ступеней выше, он все еще прижимал ее запястья к перилам, нависая над ней, точно летучая мышь.

– До встречи на палубе, – бросил он и закрыл ее иллюминатор.

Его хамоватая манера взбодрила Анну не хуже нюхательной соли. А может, она просто передохнула. Или подышала свежим воздухом. Главное – она все-таки поднялась по трапу. Ступенька за ступенькой. Значит, она крепче, чем ей самой казалось.

На барже Марл повел ее к скамье для водолазов, и Анна почти рухнула на нее. Марл открыл ей иллюминатор, и она увидела, что лейтенант Аксел держит в руках два полностью сбитых ящичка. Все смолкли; Анна и Моррисси еще даже шлемов не сняли.

– Сегодня утром неудачи не обошли нас стороной, – уклончиво начал лейтенант. – Тем не менее я рад сообщить, что среди нас есть два парня, которых уже сейчас можно назвать настоящими водолазами.

– Номер один – это Керриган, сэр, – перекрывая свист ветра, крикнул Марл.

Анна была еле жива, но все же поняла, что ей никогда не забыть шока и недоумения на детском лице лейтенанта. Отрицательно мотая головой, он вглядывался в тех, кто сидел перед ним.

– Нет, – сказал он. – Нет-нет. – И добавил: – Ну, кто же это?

Если называть вещи своими именами, лейтенант Аксел взял и вычеркнул из списка трех парней, которые не справились с программой погружения в залив Уоллабаут. Но идти им было некуда (с баржи, окруженной водой, не очень-то уйдешь), зато водолазам-практикантам их помощь очень пригодилась бы, не говоря уж об их физической силе: без них крутить маховые колеса воздушных компрессоров было бы трудно. В конце концов, эти трое тоже остались на барже, и лейтенант время от времени искоса посматривал на них. Водолазов у него теперь стало меньше, чем требовалось, и его раздирали два противоречивых желания: собрать крепкую группу – или поочередно выкинуть из нее всех; последнее желание перевешивало.