Калли сочувственно похлопал друга по лапище.

Как позже выяснилось, Златко заменил ведьмовство магией Разума, поэтому приятели и не видели результат его колдовства. Чем больше познавали они свое ремесло, тем больше различий между их заклинаниями появлялось.

Однако одна загвоздка с синей дорожкой все же была: она показывала прямой путь, но идти через болото так нельзя. Пришлось Бэррину сначала рассказывать Калли, куда идти, а потом брести за эльфом в обход. В результате порой казалось, что они не приближаются к цели, а, наоборот, удаляются от нее, но Светлый упрямо брел вперед, стараясь не только следить за дорогой, но и посматривать по сторонам.

– Мир принадлежит гениям.

Больше всего Ива боялась, что старые заклинания расшатались настолько, что магия сработает неправильно. Не откроет дверь или телепорт, но взбрыкнет и обрушит на нее тонны камней и земли, что находились над комнатами. Однако опасалась она напрасно. Камни ее не погребли. Да и вообще ничего не произошло.

Сколько Ива ни ждала, ни прислушивалась к магии вокруг, она не заметила каких-либо изменений в ней. Фраза не сработала. То ли заклинания разрушились за века, то ли делала она что-то неправильно. Знахарка предположила второе. Первое звучало слишком безнадежно, а человек, пока жив, должен бороться.

«Так, Ива, думай. Что не так? Может, нужна какая-то поза? Хотя…»

– Нет, я все-таки идиотка редкостная, – пробормотала девушка. – Магию-то я не вложила.

Иногда слова работали без энергетической подпитки, порой достаточно было настроения, эмоций, веры, но такое не подходило для лаборатории мага. Если исходить из этого суждения, что за силу она должна приложить? Ива вновь поискала подсказки на стенах. Застонав от отсутствия идей, девушка тем не менее в очередной раз вчиталась в символы. Знахарка терпеливо их обдумывала, однако какая-то часть ее сознания постоянно норовила избежать лишних усилий. Возможно, именно благодаря ей в голове у травницы возник вопрос: «А зачем вообще магу писать на своей стене подсказку?» Ива бросила изучать знаки и задумалась над ответом. «И правда зачем? Фраза легкая, ее захочешь – не забудешь. Вряд ли этот маг с такими-то наклонностями рассчитывал на гостей, которые могут запросто зайти в его лабораторию. Да еще обеспечивал их подсказками. Сюда только разве что воры могут в отсутствие хозяина пролезть. Но им-то он подсказки не стал бы оставлять. Или подумал, что раз «гость» догадался, то достоин? Что-то мне в это не верится. Тогда что? Ловушка для воров? Не слишком ли сложно?»

Иве хотелось взвыть. Во всей этой дурацкой ситуации нет ни капли логики! Девушка сжала виски. «Думай!» Ситуация казалась такой нереальной, что пугать себя не получалось. Голова соображала плохо, как после спиртного или долгого тяжелого дня. «Разленилась за лето, Златко увидел бы, со стыда за меня сгорел! Ну же, думай!»

«Зачем мне что-то писать на стене? Причем так, чтобы случайный человек ничего не понял. Фразу забыть сложно, она проста. Но она – подсказка… подсказка для чего? Что можно забыть?»

Знахарка подняла голову и будто увидела комнату в первый раз. Можно забыть порядок! Как читать заклинание! В каком порядке вплетать магию. Теперь Ива видела не стены и не криво накорябанные символы, теперь перед ее глазами выстроилась четкая магическая формула: силы и жесты в ней определялись знаками, а порядок указывали разбросанные по стенам слоги. «Ми» на стене слева, на ней же обозначение измененной стойки Калибуса – руки на уровне груди, правая нога опорная, пальцы в позиции дэ-при, но, в отличие от классической стойки, указывают вниз. Так, дальше «Р», оно сзади: знак Воздуха. «Призываем стихию Воздуха. Где «при»?»

Теперь все сложилось. Ива всей кожей почувствовала, как вздрогнули старые чары. Их давно никто не тревожил, но они помнили. Сами стены помнили кровь, которая текла по камням, когда слой за слоем накладывали заклинания.

– Меня всегда интересовал вопрос, зачем миру жить, если я умер?

Раздавшийся в тишине мужской голос заставил девушку дернуться и потерять концентрацию. К счастью, пострадали только ее защитные чары, которые травница тут же вернула на место. Хотя видела, что источник голоса – это всего лишь заклинание, чья-то воля, вылившаяся в бледное изображение в проеме двери, ведущей в комнату ведьмы. Несмотря на прошедшие века, магия почти не сбоила, лишь иногда дергалась, отчего лицо чародея блекло, чтобы потом проявиться вновь. Чары, отвечающие за голос, вообще не пострадали.

– Все люди боятся смерти. Те из них, кто что-то собой представляет, пуще нее боятся забвения. Хотя, казалось бы, что за печаль им, когда они уже ушли? Однако боятся же… Боятся и пытаются бороться.

Голос Иве не нравился. Дело даже было не в том, что она увидела здесь, ведь травница прекрасно понимала, что за человек хозяин этой комнаты. Голос мужчины звучал успокаивающе, не резко, не грубо, он шелестел, против всякой логики внушал доверие и желание слушать, и это приводило Иву в панику. Если бы маг оказался сухим прагматиком, которому наука важнее человеческой жизни, он говорил бы четко и строго. Будь он агрессивным безумцем, он кричал бы, угрожал, менял темп речи или как-то иначе выражал переполняющие его эмоции. Но такое спокойствие говорило о чем-то совершенно другом, куда более страшном. Ужасно иметь дело с сумасшедшим, но куда опаснее столкнуться с умным безумцем. Человеком, разум которого стал на службу его безумию.

– Большинство людей весьма недалеки. Они считают, что потомки помогут им остаться вне забвения. Те, что поумнее, рассчитывают своими делами заслужить память. Но правда в том, что, когда ты умер, тебе уже все равно.

Слушая эти сентенции, Ива разглядывала лицо мужчины. Явно местный уроженец, но, если старое заклинание не врет, не особо красивый. Большая голова с двумя сильными выпуклостями справа – одна выше лба, ближе к уху, другая сразу за виском. Нос не выдается вперед слишком сильно, однако, пожалуй, широковат. Глаза мелкие, возможно, из-за полноты. Судя по небольшим рукам и скрюченным пальцам, чародей страдал каким-то заболеванием. Оно не сделало его уродом, но большинству людей такая внешность показалась бы отталкивающей.

Ива невольно вспомнила Хоньку. Его шрамы тоже мало кому нравились. Однако для нее он стал лучшим другом. До поры. Теперь и вовсе девки на него заглядываются. Но что стало с этим человеком? Озлобила ли его собственная непривлекательность? Или он ее не замечал вовсе?

– Когда приходит смерть, тебя просто не остается, – продолжал вещать древний маг. – Я не верю в послесмертие. Есть только смерть, после которой приходит пустота. Мир остается, но какое тебе дело до этого, если тебя просто нет? Это никогда не укладывалось у меня в сознании. – Голос мага стал совсем доверительным. – Как это так, меня и нет? А как же все мои мысли, идеи, труды, чувства? Куда это все девается? Вот куда?.. – Он сделал паузу и продолжил: – Год за годом учитель твердил мне, что нужно упорно работать, чтобы добиться желаемого. Я всегда был некрасив, но учитель говорил, что любви можно добиться, если я стану умным, понимающим, заботливым. Мол, женщины ценят это больше, чем смазливые лица. Если придумаю что-то необычное или очень нужное, стану известным магом. Придет уважение и положение. Это проложит дорогу к деньгам и еще большему почету… А потом он умер. Я не могу сказать, что никто о нем не вспомнил. Но о нем вспоминали очень недолго. Зачем я это рассказываю? Просто объясняю, как я понял, что имеет значение только то, что ты получил при жизни. Удовольствие от еды, вин, женщин, хороших вещей и, разумеется, власти… это все, что у нас есть. Это все, что мы можем получить в те несколько десятков лет, которые выделил нам мир. Даже если ты маг и этих десятков лет у тебя немного больше, судьба не сможет предложить тебе что-то лучше. Поэтому первоочередной задачей я поставил себе получение всех этих благ. И я не собирался тратить годы на всю ту ерунду, о которой говорил учитель. Я хотел, чтобы все это сейчас – уже сейчас! – стало принадлежать мне. – Впервые в глазах мужчины промелькнуло то самое безумие, которого Ива и опасалась. Он повысил голос, черты лица исказились, превратившись в отвратительную маску, но лишь на мгновение. Потом маг снова взял себя в руки, но голос стал жестче, будто в какой-то момент он решил не скрывать свои настоящие чувства. – Я не собирался терять годы, но как получить все быстро? Стать преступником и рисковать своей свободой, а то и жизнью? Глупо. Не для того я родился гением. Гением я считаю себя не только потому, что на порядок умнее всех окружающих, но в первую очередь по той простой причине, что понял, как управлять каждым человеком. Хочешь, расскажу? – Маг посмотрел в глаза Иве.