не открывался ни в одну из ночей, когда Уго возвращался к этому дому, насвистывая песенку, доставшуюся брату с сестрой от отца. Уго в отчаянии рассказал о случившемся Марии, когда та пришла к нему в давильню: он плакал, женщина изумилась, но присутствия духа не утратила. Вот уже три месяца Уго не имел сведений о сестре. Уго, вопреки обыкновению, не хотел секса, но Мария настояла на том, чтобы утешить его в постели. Арсенда перестала занимать думы юноши, как только он возлег на женщину, та задрала ноги, и он в нее проник. И все-таки, когда Уго еще сотрясался в последних волнах оргазма, воспоминания об Арсенде вернулись к нему с удвоенной силой. Да как он мог позабыть о сестре ради совокупления?!

– Отжарь меня еще раз! – завопила Мария. – Давай!

Теперь жена управляющего двигалась в ровном ритме, сдавливая любовника бедрами, прижимаясь клитором, охватывая его член, не позволяя выйти…

– Да! Еще! – стонала Мария, ощущая в себе его ответы.

И вот Уго снова оказался рядом с монастырем Жункерес. Парень чувствовал себя непривычно, подходя со стороны площади Жункерес, с главного входа. Он проделал долгий путь вдоль глухих стен, за которыми располагались монастырские огороды, потом обошел задний фасад церкви и еще какие-то помещения и, наконец, встал перед деревянной дверью. Уго знал, что находится за этой дверью. Раньше, когда они с сестрой еще встречались на крыше, он видел монастырь Жункерес при свете луны: двухэтажное здание, с галереей, не очень высокое. «Поэтому и во двор проникает свет», – объясняла Арсенда. В каждой галерее по шестьдесят шесть стрельчатых арок, таких же узких, как и держащие их колонны с капителями.

Уго обернулся, услышав лязг засова: возле двери размещалась привратницкая. Окошко с решеткой навеяло воспоминания об одноглазом Матео, однако сейчас из окошка раздался тонкий женский голосок:

– Да хранят вас Господь и Богоматерь Жункереса, что вам угодно?

– Меня зовут Уго Льор.

– И что же?

– Здесь моя сестра, она работает в услужении у монахини по имени… – Черт подери! Да как же ее зовут? – У одной из монахинь.

– У какой?

– Я позабыл ее имя, но ее дом – рядом с маленькой дверью на улице Жункерес.

– Откуда вам это известно?

Голос был все такой же нежный, но Уго не осмелился рассказать про ночные встречи, чтобы не навредить Арсенде.

– Я уже давно не имею известий о своей сестре.

– Это и правильно, и естественно: здесь монастырь, мы посвящаем нашу жизнь Богу, поэтому мы отделены от мира. Странно как раз то, что прежде вы имели известия о своей сестре.

Опять!

– Госпожа…

– Сестра.

– Сестра, единственное, что мне нужно, – это убедиться, что с моей сестрой все в порядке.

– Да. С ней все в порядке.

– Прошу прощения. Не хочу показаться… навязчивым, но откуда вам это известно? Я ведь не называл ее имени.

– Это не важно, юноша. В монастыре давно уже не случалось никаких происшествий, следовательно, и с вашей сестрой, как бы ее ни звали, все в порядке.

– Но…

– Ступайте с Богом. А мы не позабудем о вас в наших молитвах.

Окошечко захлопнулось, а Уго остался стоять в длинном коридоре перед входом, не зная, стоит ли верить словам монахини. В самом деле, у этой женщины не было причин его обманывать. Но тогда почему же Арсенда перестала к нему выходить? Наверно, ей запретили. Вот в чем дело. Но даже если так, он все равно должен увидеть сестру. Возможно, здешние монахини никого к ней не допускают: хотя Арсенда и говорила когда-то давным-давно, что в Жункересе разрешено выбираться в город, владеть имуществом и даже выходить замуж, но ведь сестра его даже и не монахиня, так что нет никаких причин, которые мешали бы им встретиться!

– Это потому, что она в услужении у монахини, – ответил юноше Пау Вилана, викарий церкви Святой Марии, которому Уго доверял больше других и поэтому решился просить о посредничестве. – Если хозяйка не позволит твоей сестре нарушить затворничество, ты ее и не увидишь. Слуги обязаны повиноваться хозяевам. – Священник заметил недовольство на лице своего прихожанина. – Я посмотрю, что тут можно сделать, – пообещал он. – А ты молись Святой Деве. И кстати, – добавил викарий, когда Уго уже шел к алтарю, – мне тут рассказали, что ты почти не приходишь работать на церковный виноградник.

– Кажется, там помощь и не требуется.

– На что ты намекаешь?

– Да с этими двумя шалопаями, которых вы наняли, вы никогда ничего с этой земли не получите.

– Они уверяют, что…

– А вы им верите. Если хотите, чтобы я вам помогал, выгоните тех двоих, и тогда вы начнете зарабатывать на вине.

– Хорошо, я подумаю.

– Ты арестован!

Офицер викария явился в сопровождении двух солдат. Уго попятился. Он уже давно бродил вокруг монастыря Жункерес. Отец Пау так и не дал ему внятного ответа, только оправдания и заверения, схожие с заверениями той монастырской привратницы: «С ней все в порядке… Можешь мне поверить». Спустя два дня священник уже начал избегать юношу, но Уго не давал ему проходу, и святому отцу пришлось признаться, что ему тоже не сказали ничего внятного, а настоятельница не собирается допускать к Арсенде посетителей.

Уго понимал, что пренебрегает заботами о винограднике, но все равно использовал все свободные деньги, чтобы хоть что-то узнать о сестре. Юноша докучал торговцам, доставлявшим в Жункерес провиант: он сулил мзду за любую информацию. Одни отказались, другие подло надули простака, и он лишился почти всех своих сбережений. Уго подстерегал служанок, выходивших из Жункереса за покупками, наскакивал на священников, служивших мессы в монастыре, пугал приходящих в Жункерес учениц. Единственное, чего ему удалось добиться, – это узнать имя той монахини, что скрывала от него сестру, – Херальда: один из исповедников посоветовал юноше оставить свои попытки, потому что с Арсендой все в порядке и договор с Херальдой не утратит силы еще много лет, а если Уго не одумается и станет донимать их и дальше, будут приняты суровые меры. Священник даже пригрозил, что обратится к городскому викарию.

– Я хотел только… – Уго попробовал объясниться с офицером.

Солдаты выгнали его с площади взашей и увели подальше от главного входа. За что его арестовали? Он ведь не совершал никаких преступлений.

– Я хотел только узнать о моей сестре, – оправдывался Уго после очередного тычка.

– Тебе ничего не нужно узнавать. Она в монастыре.

– Я ее брат! – не сдержался Уго. Его ударили. – Если вы мне не поможете, я обращусь к королю.

– Я представляю здесь его величество! – заявил викарий.

– А я пойду к