— Может, не стоит устраивать пышную церемонию? — закончила мысль, и Арсений даже растерялся.

Как будто и впрямь ожидал, что я сейчас выдам что-нибудь вроде не будем жениться, не будем спешить. Или что я ухожу. Да, иногда мне кажется, он все еще боится этого. Не верит, что можно простить разрушенную жизнь. Не может принять, что я сумела оставить прошлое в прошлом, сумела полюбить и принять его таким, каков он есть. А еще, что я нуждаюсь в нем. А я нуждаюсь, так сильно, что и представить сложно.

— Я хочу просто расписаться и уехать, — сказала честно. — Быть с тобой рядом, этого мне вполне достаточно.

Он потянул меня за руку, глядя внимательно, я пересела к нему на колени. Прижалась, отвечая с нежностью.

— Как скажешь, Карин, — кивнул Арсений. Я улыбнулась. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом я сказала:

— Я люблю тебя.

Почувствовала, как он напрягся, как сжал на мгновенье мое тело. Я уже говорила ему эти слова, но до сих пор они отзываются в нем вот так остро. И во мне тоже. Он нежно поцеловал меня, а потом прижался головой к груди и прошептал:

— Я тоже люблю тебя. Сам не знаю, за что мне такое счастье…

Он не договарил, но я поняла: за что такое счастье после всего содеянного.

Когда-то я думала, что буду ненавидеть этого человека всю жизнь за то, что он сломал мою судьбу и меня. Но может, именно эта боль помогает нам ценить то, что есть теперь у нас.

Эпилог 2

В жизни она оказалась даже красивее. Сидела возле окна с чашкой кофе, а я разглядывал ее со стороны. Было в ней что-то особенное, что привлекало внимание. Она вызывала желание смотреть на нее, хотеть ее. Ну что ж, в скором времени это желание я удовлетворю. Колокольчик звякнул, привлекая ее внимание. Бросив взгляд в мою сторону, она отвернулась, слегка улыбнувшись. Не мне, своим мыслям.

Подойдя к столику, задал вопрос:

— Разрешите? — скорее, чтобы привлечь ее внимание, нежели реально прося разрешения.

У меня были другие цели, и учтивость вряд ли сохранится во мне надолго. Она подняла на меня глаза, я против воли рассматривал ее с какой-то жадностью: большие выразительные глаза, пухлые губы, заостренные черты лица, придающие ее образу аристократичность. Она широко улыбнулась, неестественно, но вполне по-доброму. Это пока, Карина, это ненадолго. Не останется у тебя улыбок и доброты.

— Извините, я замужем.

Я подавил в себе возникшую неприязнь к ее мужу. Человеку, который ради себя готов переступить через семью, пойти на убийство матери. Он разрушил счастье моего отца, отобрал у него любимую женщину, руководствуясь жалкими эгоистичными порывами недолюбленного сыночка.

Я растопчу его жизнь, заберу его женщину и сделаю своей. Как же приятно, что она у него настолько хороша, месть от этого станет только слаще.

— Я знаю, — я улыбнулся куда искреннее, усаживаясь напротив нее. — Вашего мужа зовут Маркелов Станислав Александрович.

Она не испугалась, ничего не заподозрила. Я умею быть милым, когда хочу.

— Мы знакомы? — только и спросила в ответ.

— Нет, — я снова улыбнулся, — но я много о вас слышал.

Подошла официантка, молодая девчонка, почти назойливо просящая внимания. Я проигнорировал ее, заказав кофе. Странно, эта девчонка в короткой униформе с явным желанием мне понравится почти раздражала. А вот Карина…

Я скользнул взглядом по ней, представляя, как она поднимает голову, подставляя шею для поцелуев, как ее длинные темные волосы рассыпаются по голой спине. Я даже представил, как скручиваю их рукой в узел, тяну на себя, а она стонет и просит еще. Да уж, для половозрелого мужчины без интимных проблем эта девушка определенно вызывает во мне слишком сильное желание. Я видел, мой взгляд заставил ее занервничать, она выпрямилась, напряглась.

— Что вы хотите? — спросила, стараясь держать тон.

А я перегнулся к ней и сказал то, что чувствовал в тот момент:

— Я хочу тебя.

Я действительно ее хотел. И был уверен: получу любой ценой. Только вот еще не знал, насколько эта цена будет высокой.