Он подбрасывал талоны в воздух, и они, крутясь, как безумное конфетти, бумажным дождем падали на стол и на пол… Я смотрела как завороженная, не в силах ничего сказать.

— Вот, вот они, красавчики, красненькие мои, — любовно приговаривал старик. — Девать их некуда… все коплю, коплю… а со временем, если мы будем друг другом довольны, можно будет даже и в двухсотой для тебя, Александра, что-нибудь присмотреть… Ведь такой эффектной женщине необходимо шикарно одеваться… я ведь все понимаю, я не старый пень какой-нибудь.

Чтобы протянуть время, я энергично покивала. Дескать, нет, вовсе не пень.

— Так что видишь, Александра, — гнул Тыква свою линию, — мы могли бы прекрасно устроиться все трое… к взаимному, так сказать, счастью и удовольствию… Потом, подумай: ведь не всегда же такая лафа у твоего Александра будет. Рано или поздно жена с дочкой вернутся. Гнездышко захлопнется. А у меня тут — красота. Трахайся, не хочу. Как там вы, западники оголтелые, говорите? Флэт у вас отличный будет. Хотя почему по-русски не сказать: свободная квартира? Не понимаю. Сколько угодно будет у вас для этого дела свободной жилплощади. Как-нибудь можно было бы даже и подругу вашу, Ниночку пригласить… Она хоть и не такая красотка, как ты, но очень мила, очень… И вы бы заодно помирились с ней на этой почве, так сказать… Хи-хи…

«Просто обыкновенный сумасшедший… натуральный психический больной, — думала я. — А что, не бывает сумасшедших генералов, что ли? Еще как бывает! Но что мне с этим делать в конкретной исторической ситуации, понятия не имею…»

— Погодите, Петр Алексеевич, — сказала я. — Что-то я никак не могу взять в толк… правильно ли я понимаю… Вы что, группен-секс с нами устроить хотите? Свальный грех?

— Ни в коем случае! — возмутился генерал. — Как ты могла только такое подумать?

Помолчал, пожевал губами. Покачал головой.

Еще раз возмутился:

— Ну и ну! Не ожидал от тебя такого, Александра! А еще дочка академика!

— Извините, если я вас обидела… видимо, совершенно неправильно ваши слова интерпретировала… ой, простите, истолковала… не знаю, как это я…

Я сконфуженно замолчала. А старикан снова заговорил:

— Я же говорю тебе: эрекции у меня — с гулькин нос… Какой же тут, к лешему, свальный грех? Думала бы своей головой, что говоришь, Александра… Но вот посмотреть… посмотреть было бы недурно. То есть просто замечательно могло бы выйти, особенно с двумя такими красавцами, двумя такими половыми гигантами, как ты с Александром… Это же картина для богов будет! А какая отрада одинокому старику!

— Так вы, получается… вуайерист, да? — ахнула я. — Или я опять не то что-то…

— Вот этого не надо… слов этих уродливых иностранных… чужеземных… фу! — сплюнул генерал.

Выдержав паузу, он внес некоторые разъяснения:

— Ну, согласись, вы же с Александром и так почти что у меня дома сношаетесь. Я лежу без сна и слушаю… в полутора метрах от меня всего… Но это все не то, не то… Только слюнки текут. Вот если бы не только слышать, но и видеть! Ну что вам стоит? Разницы почти никакой — чуть-чуть только передвинуться в пространстве. Делов-то… А я тут устроюсь, за ширмочкой, в уголочке. И посмотрю, посмотрю через дырочки… А вы меня и замечать не будете… будто меня и нет совсем.

И тут вдруг совершенно дикая мысль меня посетила: а что, если пойти старику навстречу? Черт с ним, пускай глазеет! И столько проблем решится сразу: от перспективы репрессий до возвращения жены… От нас что, убудет, что ли? Мы ведь, увлекшись, тут же про ширмочку эту дурацкую забудем, будто ее и нет совсем. И потом, нам ведь и вправду есть чем гордиться! Что может быть прекрасней нашей любви? И чего, собственно, стесняться ее физической составляющей? Пусть хоть весь мир смотрит, завидует, восхищается…

Но я тут же опомнилась: что это со мной! Наверно, это все от переутомления, от всех стрессов всяких… Фуй, как стыдно-то… хорошо, что Санечка не слышал…

Я вспомнила о Саше, и тут же откуда-то пришло совсем другое ощущение. Острой тревоги. За него. Сумасшедший старик, конечно, опасен, но я почему-то была уверена, что справлюсь с ним, так или иначе. А вот Саше… Рустаму моему, грозит какая-то жуткая, невероятная опасность. Я не ведала, откуда мне это известно, но ощущение было самое что ни на есть натуральное. И я должна была что-то сделать! Для начала надо было быстренько, не теряя больше времени, разобраться со старым Тыквой.

А Тыква тем временем впал во что-то вроде транса. Сидел старик на диване, раскачивался, будто в такт какой-то ему одному слышной музыке, и повторял вслух:

— Как это красиво будет… как я буду наслаждаться… как любоваться буду вами… моя жизнь переменится. Я буду самым счастливым стариком на свете… Изо дня в день. Изо дня в день! Смотреть буду, как вы обнимаетесь, как вы целуетесь взасос, как вы изгибаетесь красиво… Вы будете кричать, орать, визжать… а я буду тихонько покрякивать… подкрикивать… подмахивать… И смотреть не отрываясь, все детали впитывая… каждый штрих…

В этом месте голова-тыква странно приподнялась над плечами, глаза подернулись масляной пленкой, кадык заходил быстро-быстро по дряблой шее…

— Я вижу, вижу, как вы красиво любовью занимаетесь… как вы совокупляетесь… как вы, красавцы, трахаетесь…

И — с выдохом каким-то особенным:

— Как вы ебе-тесь!

Я воспользовалась его трансом, тихонечко придвинулась поближе к письменному столу… Он ничего не замечал. Одним движением открыла центральный ящик. Так и есть! Огнестрельное оружие! Именной пистолет. Боже, мой любимый «парабеллум»! Тульской сборки. Это был просто подарок судьбы.

Я на ходу сняла его с предохранителя и передернула ствол. Подошла на расстояние метра к старику. Сказала:

— А ну немедленно прекратить эту сладострастную истерику! Клянусь, я вас застрелю — в пределах необходимой самообороны! Если вы немедленно не откроете мне дверь!

Старик замолчал. С явным усилием вырвался из своего сна-транса. Секунду на лице его отражалось глубокое изумление: видно, трудно было с ходу понять, что произошло. Ясно читалось: почему эта баба глупая здесь стоит, направив на меня пистолет? Еще секунда ему понадобилась, чтобы сообразить, откуда взялось оружие. И потом — вот странно — он вдруг заулыбался во весь рот, захихикал даже. И сказал:

— Деточка, Сашенька! Это тебе не кино про русских разведчиков. Это настоящее, боевое оружие. К нему надо привыкнуть, приучить себя — и физически, и психологически. Им надо уметь пользоваться. Это совсем не так просто, как выглядит в фильмах. До-олго надо тренироваться. Не смеши меня, отдай, деточка, мне мой пистолет, и я, может быть…

Но я не дала ему закончить.

— Генерал, я прекрасно владею оружием. Особенно — «парабеллумом». Мне от вас нужно только одно: ключ из вашего переднего кармана. Я очень спешу, мне некогда больше с вами разлюли-малину разводить.

— Ха-ха, — только и ответил генерал.