Они шли – точнее, брели, уныло переставляя ноги, – по следу портала уже третий день, а вокруг них привольно раскинулась унылая серость Пустоши. Сколько хватало глаз… камни, камни и не отличимая от них земля.

Пустошь не была обозначена на официальных имперских картах. Точнее, была – на ее месте были обозначены целых три нома, с деревнями, дорогами, храмами, с виду ничем ни отличавшимися от остальных сорока девяти, составлявших в сумме провинцию Ралыптер. Реальности соответствовала лишь казначейская карта – имперские мытари были людьми практичными и не пытались собрать налоги с десятков верст безжизненной пустыни.

Когда-то жизнь здесь, конечно, была – об этом молчаливо свидетельствовали полузанесенные мелкой серой пылью развалины… и мумии. Они во множестве попадались путникам – облаченные в доспехи имперских легионов или в шипастый панцирь с желтой насечкой, поодиночке и целыми подразделениями. Их не тронули стервятники и не скрыла трава – они сражались и умирали за землю, которая была уже мертва.

– Это вошло в летописи под именем Некромансерских войн. – Хорин яростно потряс опустевшую фляжку. – До них в Империи не было своих Мастеров Смерти. Не очень-то жалуют их и сейчас, но в штат каждого легиона входит некрос с двумя послушниками.

– Как же “не было”, – сказал Шах, разламывая лепешку, – когда ты сам рассказывал, что три четверти всех ваших строительных чудес сооружали посмертные каторжане.

– Это другое. – Хорин отрицательно мотнул головой. – Спасибо, ешь сам. Меня эта сухомятка уже достала.

– Как хочешь, – заметил Шах, впиваясь в лепешку, словно оголодавший вампир. – Наше дело предложить…

– Поднять из могилы свежий труп, особенно если часть ритуала была проделана еще до смерти, – это просто. На такое способны даже деревенские знахари, понятия не имеющие о настоящем Искусстве. Настоящая, подлинная Некромантия… это Бездна, в которую мало кто захочет начать спуск по доброй воле.

– Ты-то откуда знаешь? – Шах озабоченно встряхнул собственную флягу. – Эрти Маррум, если мы до вечера не найдем воды, то с утра развернемся и потопаем обратно. Не знаю, как ты, а мне пока что не хочется присоединяться к парням вдоль дороги.

– Во-первых, – улыбнулся Хорин, – ты не совсем правильно употребил это выражение Старой Речи. Грушш Маррум – это действительно пожелание… хм, совершить акт однополой любви с помощью бороды. Я, правда, плохо представляю себе ход подобного процесса, ну да гномам виднее. Но вот “Эрти” ты в данном выражении употребляешь зря. Видишь ли, в Старой Речи значение слова меняется в зависимости сочетания достаточно сильно, а потому, хотя само по себе оно и значит “облизать”, но в связке с “марр”, Да еще с повелительным “ум”, будет означать нечто вроде призыва “пролизать шахту сквозь скалу”. Я как-то сомневаюсь, – закончил имперец, – что ты хотел высказать именно такое пожелание. Скорее уж ты имел в виду выражение Эрти ит Арруш, что можно приблизительно перевести, как…

– Ну тогда просто ктрегуруп, – пожал плечами Шах. – А что во-вторых?

– Во-вторых, я, хотя тебе, возможно, будет нелегко в это поверить, и в самом деле представляю, что такое истинная Некромантия.

– Да ну? Неужели?

– Один из моих не столь уж далеких предков, – холодно сказал Хорин, – был Мастером Смерти Восемнадцатого Неудержимого.

– Это еще кто?

– Не кто, а что. Его Императорского Величества Восемнадцатый Неудержимый Тяжелой Инфантерии Легион. Бандж Лагорио служил в нем, когда начался Мятеж Ин-льи… который, впрочем, очень быстро превратился в обычное крестьянское восстание, когда самих ин-льи и среди верхушки мятежников была едва ли половина.

– И?

– Когда мне было двенадцать, – медленно проговорил Хорин, – я нашел в библиотеке Дома его дневники. И начал читать… д-дурак. Шесть толстых тетрадей… с кожаным переплетом… я прочел их все. А потом отцу пришлось срочно выписывать из столицы душеисцелителя, потому что от моих ночных воплей просыпалось ползамка.

– Но это еще не повод для гордости, – насмешливо сказал Шах. – У нас в Запустенье любой гоблин поведает тебе такие ужасы, что ты и днем от собственной тени шарахаться будешь – и все лишь за кружку спотыкаловки.

– Дворянин Империи… – начал было Хорин, опуская руку на эфес, но Шах уже не слушал его.

– Ты видел? – крикнул он, показывая рукой куда-то вперед. – Видел?

– Что?

– Красное… вон над тем холмом. Смотри, опять!

– Ничего не вижу.

– Зато я видел, – отозвался Шон. – Показалось и пропало.

– Ты точно ничего не видишь?

– Говорю же тебе, нет! Впрочем, – добавил Хорин более спокойным тоном, – я же не отрицаю того факта, что твое зрение могло оказаться острее моего. Хотя мое пока тоже не подавало повода для жалоб. С другой стороны…

– Довольно! – поспешно произнес Шах, хорошо изучивший за последние несколько недель привычку своего спутника пускаться в длинные рассуждения практически по любому поводу. – Как говорила… одна моя знакомая… хорошая… смотрю и удивляюсь. Какой смысл гадать, если можно пойти и узнать.

– С другой стороны, – на этот раз Хорин счел за лучшее проигнорировать реплику Шаха, – ты заметил это что-то как раз в том направлении, куда ведет нас след. И, если верить ему, идти нам осталось не так уж далеко.

– Что ж ты раньше-то молчал? – обеспокоенно вскинулся Шах. – Если до логова Главного Злодея и впрямь рукой подать, то мы вот-вот в охранную сеть влетим, как куры в ощип. Опять же ловушки, волчьи ямы, стражи… это ж каждый герой знает.

– Но я-то не каждый, и уж тем более не герой, – мягко сказал Хорин. – А “не так уж далеко” в данном конкретном случае означает меньше полусотни верст.

– Неправильный ты маг. – Шах поднял с земли оброненный им огрызок лепешки, критически осмотрел его и отбросил прочь. – Те маги, с которыми мне доводились общаться до сих пор, любили, чтобы все было четко, ясно, а чуть что не по ним – враз садили файерболом между глаз, да так, что только дымок из сапог курился.

– Ну уж извините, – сорвав шляпу, Хорин согнулся в поклоне, являвшемся в языке имперской придворной символики эквивалентом виноватой улыбки, – какой есть!

* * *

– Ну что, – обернулся Шах. – Ты и теперь будешь говорить, что ничего не видишь?

– Если под выражением ничего, – медленно произнес Хорин, – ты подразумеваешь, что даже с вершины холма, на которой мы сейчас находимся, я не вижу ничего, кроме долины и замка посреди нее, то ты прав. Заранее уточняю, что замок выглядит таким же серым и заброшенным, как и все в этой проклятой Пустоши.

– Замечательно! – выдохнул Шах. – Просто великолепно. Двойной ктрегуруп, а также… как ты там говорил, будет правильно?

– Эрти ит Арруш, – ответил имперец. – И… Шах…

– Что?

– Поскольку, – нарочито спокойным тоном произнес Хорин, – по твоей реакции я могу заключить, что ты все же имеешь возможность лицезреть нечто недоступное моему взору, не мог бы ты оказать мне любезность и сообщить мне хотя бы краткое описание этого самого нечто?