звонок в домофон. Работать мне не хотелось. Поэтому я позвонил Джорджу Остину и договорился встретиться с ним, чтобы вместе выпить в баре «У Олливера», нашем любимом местечке в Уайт-Плейнс.

После второго звонка я надел пальто и направился к лестнице. За дверью стоял мой сосед Том Бартли, редактор отдела новостей из «Ганнетт».

– Хо-хо! – улыбнулся он, щурясь в темном дверном проеме. – И кто же у нас заранее знал о неких фото, опубликованных сегодня в твоей любимой газете?

– Ну ладно, ты меня поймал. Я снял их год назад на специально подготовленной съемочной площадке. Уже тогда я знал, чем кончится дело, и решил подготовиться заранее. Он любезно согласился попозировать. Ты же не думал, что кадры сделаны в округе Кингс, правда?

Том рассмеялся.

– Не, я думал, ты нанял ему заместителя.

– Ты имеешь в виду залежателя?

– Сукин ты сын. Тебе ведь что-то известно, разве нет?

– Том, я не имею никакого отношения к этим фотографиям.

И это было правдой.

– Слушай, я иду к Олливеру, чтобы выпить с Джорджем. Почему бы тебе не пойти со мной? Я хочу поговорить с тобой об оккультизме.

– Значит, теперь ты зациклился на тех мертвых собаках.

– Что-то вроде того.

– Думаешь, Рип ван Винкль [93] тоже состоял в секте?

– Пока не знаю. Возможно, так оно и было.

И впрямь, почему бы и нет?

Глава 9

Процесс

Оглядываясь назад, я понимаю, что некоторые признаки были заметны с самого начала. Не могу сказать, что игнорировал их, просто первые четыре месяца предпочитал держать на безопасном расстоянии – слегка не в фокусе, где-то на горизонте. Я не обнародую эти выводы еще два года. Причина проста: сама идея причастности сатанинского культа к деяниям Убийцы с 44-м калибром изначально казалась настолько странной, что я не хотел рассматривать ее всерьез.

Такие группы, безусловно, существовали. По всей стране о них было собрано достаточно свидетельств. Но я-то сосредоточился на поиске единственного сообщника. Честно говоря, мне даже не хотелось думать, что в деле может участвовать большее число заговорщиков. Поэтому я продолжал игнорировать все намеки. Впрочем, долго отрицать очевидное было сложно. И спустя некоторое время мне пришлось принять неприемлемое.

* * *

Дорожка над старым Кротонским акведуком в Йонкерсе проходит между задней частью дома Карра и многоквартирным домом Берковица. В свое время акведук – проложенный под землей трубопровод диаметром около восьми футов – доставлял в Нью-Йорк питьевую воду из района водозабора в горах Катскилл через водохранилище Кротон в северной части округа Вестчестер. Теперь он уже не используется и обветшал. Широкая тропа над ним змеится на многие мили, минуя не один район Вестчестера.

В начале 1900-х годов некоторые жители Йонкерса, жившие по соседству с акведуком, подключались к водопроводу, прорывая к нему туннели прямо из своих подвалов. И хотя большую их часть впоследствии запечатали, отдельные старые туннели, по всей видимости, остались нетронутыми, обеспечивая доступ к ныне пустой трубе из подвалов старых домов в этом районе. Кроме того, в подземный проход можно было проникнуть через замаскированные и давно забытые служебные двери, ведущие на поверхность.

Попав внутрь акведука, по нему легко можно пройти под землей по меньшей мере несколько миль. Воздух там влажный и затхлый, грунтовые воды местами просачиваются сквозь ржавчину трубы, а для того, чтобы что-то увидеть, необходим фонарик или свечи.

За домом Карра дорожка над акведуком идет через лесистую местность. В миле к северу она проходит через нижнюю часть парка Антермайер – некогда роскошного, широко раскинувшегося поместья, ныне пришедшего в упадок. Когда-то давно эти земли принадлежали Сэмюэлу Тилдену, кандидату в президенты США, проигравшему на выборах 1876 года Резерфорду Б. Хейсу, но позже, в 1903 году, их купил преуспевающий адвокат Сэмюэл Антермайер. Названный одним британским журналом сатанистом, Антермайер украсил пейзаж привезенными из Англии камнем и скульптурами.

После смерти Антермайера в 1940 году земли перешли в собственность города Йонкерс. В поместье провели частичную реставрацию, но в целом на многих акрах запущенных садов, виноградников и лесов преобладали разрушающиеся каменные хозяйственные постройки, обветренные колонны и обветшавшие скульптуры в греческом и римском стиле. Главный вход в поместье находился на Северном Бродвее, а потом участок уходил резко вниз к реке Гудзон.

* * *

11 августа 1977 года двое мальчишек в возрасте одиннадцати и четырнадцати лет шли по дорожке чуть южнее парка Антермайер. Однако это была вовсе не приятная прогулка теплым летним днем. Обыскивая заросли кустарника, растущие вдоль акведука за домом Берковица, ребята выполняли важную миссию. Они искали могилу.

В прошлое Рождество они нашли на этом месте трех мертвых немецких овчарок, сложенных рядом, но упакованных в отдельные полиэтиленовые пакеты. Мальчики похоронили животных, но теперь, услышав о предполагаемой ненависти Берковица к собакам, решили, что их находка может быть связана с громким делом.

Полиция поначалу не проявила интереса к их истории. Йонкерсовский детектив Леон Уайка заявил, что, по его мнению, нью-йоркские копы не станут заниматься животными. «Они удовлетворены – они взяли нужного человека», – сказал он в интервью «Геральд стейтсмен», одной из газет Йонкерса.

Однако после того как дело получило огласку, полиция Йонкерса все же изъяла скелетированные останки и провела их исследование. Двух овчарок задушили цепями, которые остались у них на шеях, третью убили выстрелом в голову.

Примерно в то же время шестнадцатилетняя Лора Писатуро сообщила, что как-то раз, за несколько месяцев до ареста, она около половины первого ночи встретила Берковица, который внимательно смотрел на нее, пока она ждала своего парня на парковке за домом № 35 на Пайн-стрит. Лора знала Берковица в лицо, поскольку видела его раньше: «Я улыбнулась ему, потому что мне было страшно. Он не улыбнулся в ответ».

На первый взгляд, заявление Лоры кажется неважным. Нет ничего странного в том, что Берковица видели на парковке возле его собственного дома. К тому же время событий примерно совпадает с его обычным приходом домой после смены, заканчивавшейся в полночь. Но в рассказе девушки имелась одна очень важная деталь, нюанс, упущенный полицией. Она сказала, что Берковиц в тот момент выгуливал собаку.

Однако у Берковица не было собаки. Так чье же это тогда животное и почему оно было с ним в ту ночь? На акведуке обнаружили трупы трех немецких овчарок – двух из них задушили. Постигла ли эту собаку та же участь? Если так, то Берковицу пришлось приложить немало усилий, чтобы провернуть подобное в одиночку. Немецкие овчарки не склонны пассивно воспринимать попытки