– Нет.

– Думаю, это о многом говорит, как и уклонение от вопросов о том, кто написал письмо Бреслину.

– Да, я согласен, – сказал Мичелмор. – Но это еще ничего не доказывает. Слишком мало для статьи.

– Понимаю, Питер… но что насчет Джона Карра?

– Это самое интересное. Берковицу дали листок бумаги. На нем было написано: «Мы знаем, что ты связан с Джоном Карром». Он прочел текст, побелел как полотно и откинулся на спинку койки. У него стал такой вид, словно он собирается упасть в обморок.

– Черт побери! Да у нас тут джек-пот! Он сказал что-нибудь после этого?

– Нет. Источник на мгновение испугался, что Берковицу может понадобиться медицинская помощь, но тот пришел в себя и больше не произнес ни слова.

Поговорив в том же духе еще несколько минут, я спросил Мичелмора, что мы будем делать дальше.

– Продолжим попытки добраться до Карра. И посмотрим, не скажет ли Берковиц что-нибудь еще.

* * *

В следующий раз Питер Мичелмор связался со мной около полудня в пятницу 2 декабря.

– У меня тут сидит кое-кто, с кем, думаю, тебе следует поговорить, – сказал он. – Мы почти готовы завершить начатое.

– Какое еще начатое? – спросил я.

– Связанное с Кассара.

– С Джеком Кассара, домовладельцем из Нью-Рошелла?

– Ну, это в некотором роде касается его, – ответил Мичелмор. – Не говорю, что напрямую… Давай я соединю тебя с этим человеком.

– С каким человеком? С тем парнем из больницы?

– Да. Его зовут Джим.

Джим Миттигер был моего возраста, тридцать один год. Проработав три года в Департаменте полиции Нью-Йорка, он ушел в отставку, чтобы заняться тем, чем всегда мечтал, – журналистскими расследованиями.

В ходе короткого разговора по телефону я рассказал ему, как добраться до Уайт-Плейнс, и к трем часам он уже приехал ко мне домой. Поначалу он относился ко мне с не меньшим подозрением, чем я к нему. Но к тому времени, как день сменился сумерками, напряжение спало.

– Я боялся, что тебя послали сюда специально, чтобы выведать то, что я им не сказал, – признался я.

Миттигер рассмеялся:

– А я думал, это меня решили подставить, показав тебе.

– Я знал о тебе, но не знал, кто ты. Мне не говорили.

– Ага, а мне заявили, что у них есть какой-то высокопоставленный контакт в Вестчестере, который снабжает их этими вопросами и информацией о Карре. Но я тоже не знал, кто ты такой.

– Загадочный человек из больницы – наконец-то! – сказал я.

Но тут меня ждал сюрприз. На самом деле Миттигер не был тем источником в больнице. В деле участвовал кто-то еще. Миттигер в бытность полицейским не раз дежурил в районе больницы округа Кингс. В итоге он неплохо ориентировался в этом учреждении и знал, как оно работает.

После ареста Берковица – в ту же ночь – он отправился в больницу, рассудив, что подозреваемого потом перевезут в ее тюремное отделение. Поначалу Миттигер не занимался темой с точки зрения заговора. Он просто надеялся раздобыть для прессы пару лакомых кусочков о быте Берковица.

– Я нашел источник, – сказал он. – Источник, который согласился помочь мне, если Берковица отправят туда. Я пришел в «Пост», рассказал, что у меня есть, и мы начали работать вместе. А потом появился ты.

Миттигер не стал раскрывать имя своего контакта.

– У него есть доступ к Берковицу, и он надежен. Это все, что я могу сказать.

Я спросил, верно ли Мичелмор передал мне комментарии Берковица.

– Черт возьми, да. И он действительно чуть не свалился в обморок, когда ему показали эту штуку про Джона Карра. Мой источник на секунду подумал, что придется вызывать врачей.

– Тогда… источник не врач, – заметил я.

– Нет, но, слушай, я не могу тебе сказать.

Я решил, что контакт был либо охранником, либо санитаром, но не стал сообщать свое предположение Миттигеру.

Вместо этого я спросил:

– Откуда мне знать, что он вообще существует?

Миттигер полез в дорожную сумку и достал оттуда целую пачку писем – копий, – которые были явно написаны Берковицем после ареста. Некоторые из них, адресованные религиозным организациям, содержали просьбы предоставить материалы по демонологии; еще одна записка предупреждала мэра Эйба Бима об опасности «Сэма».

– Ладно, – сказал я. – Похоже, все честно. Так что там насчет Джека Кассара из Нью-Рошелла?

Миттигер объяснил, что Кассара, у которого Берковиц снимал комнату в начале 1976 года, был сослуживцем Фреда Коуэна – печально известного неонациста, который убил шесть человек во время захвата складского комплекса транспортной компании «Нептун» в Нью-Рошелле в День святого Валентина 1977 года, а потом, после целого дня осады, покончил с собой.

Более того, Берковиц хранил у себя в квартире в Йонкерсе папку с вырезками газетных статей о Коуэне и называл его «одним из Сыновей».

– Ты знал об этом? – спросил Миттигер.

– Да. узнал в августе. Еще шутил, что будь я Кассара, мог бы написать статью для «Ридерз дайджест» [90] на тему «Мои незабываемые знакомые».

Миттигер рассмеялся, а затем посерьезнел:

– Как думаешь, каковы шансы, что один и тот же парень, Кассара, ночью будет спать под одной крышей с Сыном Сэма, а днем работать вместе с Фредом Коуэном?

– …и еще это досье Берковица на Коуэна, – добавил я. – По-моему, шансы ничтожно малы. И мы по-прежнему не знаем, как, черт возьми, Берковиц оказался в доме Кассара.

Миттигер от волнения едва мог усидеть на месте:

– Возможно, Коуэн узнал от Кассара о свободной комнате, и так это дошло до Берковица.

– В этом есть смысл. Такое, конечно, возможно. Думаю, в этом деле слишком много дыма. И обязательно должен быть огонь, который его вызывает.

Мы с Миттигером согласились, что если наши предположения верны, то Джек Кассара, которому тогда шел седьмой десяток, почти наверняка послужил невинным связующим звеном между двумя убийцами. Однако мы также признали: было бы глупостью полагать, будто между Коуэном и Берковицем не существует никакой связи – особенно в свете интереса Берковица к убийце, поклонявшемуся Гитлеру.

Миттигер не удивил меня информацией о Коуэне, однако в запасе у него имелось еще кое-что. Снова сунув руку в сумку, он достал оттуда кипу фотографий.

– Взгляни на это.

Фотографии запечатлели знакомую фигуру – Берковица. Но кадры явно снимались не в полиции. На одном Берковиц в больничной одежде сидел на койке. На другом он писал, сидя за столом в помещении, похожем на комнату отдыха. Еще одно фото показывало предполагаемого убийцу крепко спящим на койке в своей камере. Прочие были вариациями предыдущих. Некоторые – даже цветными.