– Хочешь поговорить об этом? – я была спокойна, но только внешне. Интересно, со сколькими из них он переспал? Со всеми?

– Я? С тобой? Нет. Слишком много чести, – презрительно смотрит на меня, словно я мусор.

– Ты забываешься. Перед тобой стоит дочь Инейного Альфы, Луна вашего вожака, мать его детей. Ты уверена, что понимаешь, какие последствия можешь привлечь своим необдуманным поступком? – и вскидываю бровь чисто инстинктивно. Она явно попала под влияние этой Ольги.

– И что ты можешь? Ты жалкая человечка. То, что смогла родить еще не делает тебе чести. Ты ветреная стерва, из-за которой наш Альфа страдал все это время. Это ты не уважаешь его, – я приложила палец к своим губам призывая эту ненормальную замолчать, но ей явно непонятен мой намек. – И не надо на меня шикать, ничтожество, – Егор за моей спиной начал рычать, что не укрылось от остальных.

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Меня интересует лишь одно. Ты ревнуешь или попала под влияние отшельницы? Оба варианта заставляют усомниться в преданности вожаку, стае. Те, кто стоят за твоей спиной также не вызывают доверия. Ни одна из вас не знает меня лично, а уже навешала ярлыки. Если вы не готовы мириться с моим присутствием добровольно, тогда действительно стоит покинуть стаю. Хотя лично я бы попросила вас в добровольно-принудительном порядке это сделать. Ждать удара в спину самое страшное. Но прежде чем вы уйдете, я предлагаю вам вызов. Не требую, не бросаю, заметьте. Я уверена в своей победе, потому что меня тренировали трое Альф без каких-либо поблажек. Совсем недавно я выстояла против толпы отшельников. Да, возможно не появись помощь вовремя, я бы погибла, но и противник был бы повержен. Ни в кое мере не хвастаюсь, просто пытаюсь объяснить, что перед тобой сильный противник. И если я увижу, что хоть одна из вас трется рядом с вожаком, поверьте, предупреждать не стану, шею сверну сразу. Никто не подойдет к моей паре пока я жива, – на последних словах из груди вырвался рык. Впервые ощутила волчицу так явно, приятно. – Решать вам, мирно вы покинете территорию стаи, или… – а вот что «или» уточнять не стала. Пусть сами сделают выбор.

– Мирно, – склонила передо мной голову девушка, – простите Луна. Мы просто переживаем.

– Каждый имеет на это право, но выражать его надо более четко. Вы решили выразить мне свое недоверие и неуважение весьма нагло и неприкрыто. Доверие очень хрупкая вещь, которое, лично в моих глазах, вы утратили. Сможете ли восстановить, не знаю. Вашу судьбу будет решать Альфа и другие члены стаи. Лично я, если вы останетесь, буду относиться к вашему тандему весьма настороженно.

– Луна, простите, – вмешалась другая волчица, – просто мы устали видеть, как наш вожак страдает из-за того, что вы его отталкиваете, поэтому и среагировали так. Не скрою, многие хотели бы быть на вашем месте, но понимали, что это невозможно и глупо.

От чего этот козел мучается? От моего отказа? Ну я ему сегодня устрою. Он у меня без хвоста останется, иначе я не дочь Альфы. Приврал ты стае, пес с тобой, но мог бы предупредить. Не знаю, чего мне стоило сдержаться и скрыть свои истинные эмоции, но похоже никто не заметил, как мне стало больно.

– Как видите, я здесь. Сказать, что прощаю вас не могу. Вы смотрите слишком однобоко на эту ситуацию, но винить за это не могу. Обещаю лишь не настаивать на том, что стаю надо будет покинуть до следующего полнолуния.

– Спасибо, мы исправимся и постараемся заслужить ваше доверие, – всполошились все волчицы, и склонили головы передо мной, признавая Луной.

Все девчонки были просто группой поддержки и явно занимали нейтральную позицию на мой счет. Явно бывали в его постели, но не претендуют на какой-то новый статус. Все, кроме той, что высказала недовольство от лица остальных. Вот ее, пожалуй, я попрошу тихо вывести. К остальным постараюсь присмотреться, а к этой. Все мое нутро вопит об опасности. А папа всегда говорил прислушиваться к чутью. Значит так и сделаю.

– Если конфликт исчерпан, предлагаю начать забег, – раздался громкий голос Егора.

Все кивнули и ушли переодеваться. Полина косо смотрела на Виктора, который явно настаивал на пробежке. Однако подруга упорно прячет свою красавицу, боится сорваться и поставить, и принять метку. После этого древнего ритуала она уж не сможет от него дистанцироваться. Так что во время забега Паулина пошла домой. Я же в свою очередь вышла вперед волчиц и побежала в лес. Мне бояться нечего. Егор не сможет поставить метку пока находится не в человеческой ипостаси, да и перед стаей надо показать себя с хорошей стороны. Наши конфликты не должны сказываться на других. Ну и пусть чуть расслабится этот… этот… Слов нет, кто он. Побегав пол часика, мы посидели на краю обрыва. Волку не понравилось, что я хотела сесть на снег и меня нагло схватили за ворот куртки, закинув на теплый бок. Ну ничего, сейчас я промолчу, а дома тебе крышка.

– Я устала, пойду домой, – обратилась к нему во втором часу ночи. Грудь болит, надо сцедить молоко, ну или малышей покормлю, если не спят.

Я думала, что он останется следить за пробежкой, но нет, пошел следом. И спустя пять минут психанул, и дал понять, что хочет, чтобы я забралась ему на спину. Я так устала, что спорить не стала, и еще через пять минут мы уже садились в машину, на которой приехали. В половине второго проверила детей, мирно спят и даже не заметили нашего прихода. Может оно и к лучшему. В душе привела себя в порядок, и вздохнула с облегчением, когда сцедила четыре баночки молока, так, для резерва. Раньше была одна, да и та не полная. Значит все же не кажется, что приток стал больше.

Спустилась на шум камина в гостиной. Сволочь саблезубая сидел, опираясь на диван и смотрел на языки пламени. Появление не осталось незамеченным, но и настаивать на разговоре он не стал. Подошла и встала перед ним. Только сейчас поняла, что выбрала не самый подходящий наряд. Оборотень жадно прошелся по голым ногам и тяжело вздохнул. Ну ничего потерпишь. Сильный мальчик в конце-то концов. Уперев руки в бока молчу, жду, может догадается о причине моего недовольства.

– Ань, что случилось? Не пыхти ты как паровоз. Лучше прямо все скажи, я устал от игр, – и на несколько секунд откинул голову назад.

– Ну хорошо. Может потрудишься объяснить, почему твоя стая считает меня такой стервой бездушной, которая отвергла такого хорошего тебя? М? кто тебе дал право, блохастая ты туша, так позорить меня? – я кинула в него подушкой с кресла, но он увернулся.

– Это решение было принято на совете, чтобы защитить тебя и оправдать отсутствие на нашей территории. Выглядело бы странно, если бы я отказался. Все?

– Ты серьезно? А мне теперь как тут жить прикажешь? Каждый из них считает меня тварью бездушной! Чем я такое заслужила. Не откажись ты от меня тогда, – он меня перебивает.

– Что тогда? Я сделал так, как должен был и закрыли тему. А стая, они тебя приняли. Поверь, даже эти самки примут тебя, – ой вот не стоило ему открыто задевать эту тему, совсем не стоило, даже почувствовала, как волчица скалится, поднимаясь на лапы.

– Серьезно. Ты со сколькими из них переспал? Мне противно по этому дому ходить, потому что не знаю, на каких поверхностях ты их только не… – запнулась, потому что даже говорить противно.