Я кинулась на волчицу, сбивая с ног. Мы кубарем покатились по земле. В какой-то момент я оттолкнула ее от себя и встала рядом с белым волком в защитной позе. Он смотрел на меня удивленно и пытался встать, но безуспешно. Ярость застилала глаза, и когда я была готова кинуться на нее, рядом со мной появилась рыжая волчица. Полинка. Зов вожака был услышан. Тут же вырос Виктор. Макс охранял малышей вместе с Женей. Весь ужас позади.

Егор странно захрипел, и я обернулась к нему. В снегу лежал уже человек и корчился в судорогах боли. На теле не было ни одного живого места. Слезы душили изнутри, и я оставила всю эту потасовку позади, давая мужчинам завершить начатое.

– Нет, Егор, прошу, не надо. Хороший мой, – не сдерживая слез, склоняюсь над ним, а после кладу голову на колени, гладя родное лицо. – Прошу тебя, ты нам нужен. Я люблю тебя, слышишь, люблю! Не смей бросать нас. Нет. Ты сильный, все будет хорошо. Я рядом, никогда не уйду, только не уходи. Егор.

Все звуки вокруг исчезли. Я видела лишь мордочки Дана, Славы и Альки. Они скулили вокруг своего отца, а я плакала от бессилия. Что можно сделать? Как быть в этой ситуации? Когда меня начали хватать за руки и оттаскивать от него, я обернулась и стала над ним, защищая. Перед глазами пустота. Не понимаю, кто из них друг, а кто враг. Я боюсь за него. Слышу, как медленно бьется его сердце, как тяжело он дышит, и мне кажется, что я делаю то же самое. И если он умрет, я умру в тот же момент. Ведомая инстинктами, начинаю лизать его раны, тыкаться носом в лицо, которое меньше всего пострадало. Но ничего не выходит. Ничего не помогает. Почему? Я выла от боли, что распирала внутри.

В какой-то момент почувствовала, как кто-то крепко обнял меня за шею. Сначала хотела скинуть противника, но потом до сознания дошел тихий шепот и такой знакомый аромат розового дерева и мяты. Полина. Она точно не причинит вреда. Но я не могу перестать сопротивляться ей.

– Успокойся. Возьми себя в руки. Дай нам помочь ему. Его надо срочно вести в больницу. Ань, умоляю, приди в себя. Дети плачут. Ты нужна не только ему, но и им. Ты сделала, что могла, дай нам сделать свое дело. Родная, прошу, – и как сквозь толщу воды до слуха начали доноситься другие звуки.

Плачь ребят, сирена скорой помощи. Обернулась в человека. Хорошо, что, как и мелкие, возвращаюсь полностью одетой. К наготе я не привыкну, поэтому мне трудно видеть всех укутанными в одеяла. В нашем дворе собралась вся стая. Они все видели и теперь будут относиться иначе ко мне. Сейчас все не важно. Главное, чтобы он жил. Взяв Альку на руки, залезла вместе с Егором в скорую. Полина и Макс были в той же скорой, держа мальчишек. И еще кортеж из пяти машин. Часть стаи поехала вместе с нами. Вот и наступили мои самые страшные часы в жизни. Не представляю, как Егор это смог пережить. Чувство беспомощности, уязвимости.

– Я дождусь тебя здесь. Люблю тебя, умру, если ты умрешь. Возвращайся. Прошу, – сказала перед тем, как его увезли в операционную.

Вот и наступил переломный момент нашей жизни. Я уткнулась в плечо подруги и плакала. Тихо плакала и понимала, что теперь я полноценный оборотень. Я прошла испытание. Но что мне с этого приобретения, если он умрет?

Не могу сказать, сколько часов уже прошло с того момента, как двери операционной закрылись, но, судя по прилетевшему Верховному и моим родителям, не мало. Осознание этого факта сильно пугает. Что можно делать уже несколько часов, не выходя к нам на секундочку? Хочется скулить, потому что слишком паршиво на душе. Меня пытаются растормошить, что-то спросить, а я не могу ничего. Прижав колени к груди, гипнотизирую дверь.

Только бы выжил. Луна, прошу. Не буду больше нас мучить. Находясь на волоске, я четко поняла, что это все не имеет никакого смысла. Страсть в ту ночь, она возникла неспроста, так к чему я мучаю нас обоих? Так неправильно, не должно быть. Сквозь толщу мыслей пробрался один-единственный звук – плачь Дана. Тряхнув головой, сбрасывая наваждение, быстро нашла в толпе родителей и Макса, пытающихся успокоить их, но все без толку. Они голодные. Держались, сколько могли, но уже болят животики, видимо.

– Они кушать хотят, давайте, – подойдя к ним, начала с Дана, как с самого кричащего. Голос был хриплым и надломленным, не моим.

Мама бережно передала его мне, и, забрав с Полиной остальных, мы пошли в комнату отдыха. Грудь стала легче и перестала болеть, когда вся троица наелась и затихла. Но в глазках не было радости. Они переживали, были напуганы. Иногда я поражаюсь их восприятию мира. Порой кажется, что они уже очень взрослые, просто заперты в детском тельце. Возможно, это из-за их особенности…

К остальным мы вернулись довольно быстро, изменений не было. Устроив крох в их переноски, села рядом. Хорошо, что они поставили диванчик недалеко от входа в операционную. Усталость резко накрыла меня. Хотелось спать и плакать. Голоса теперь были четко слышны, но я пропускала их мимо себя, не хочу ни о чем думать. Слишком много всего со мной произошло за короткое время. И плохие предчувствия не стали долго ждать своего часа.

Кто бы мог подумать, что они имеют такой характер? Знала бы, обязательно разрешила бы охране поселиться с нами на случай вот таких непредвиденных ситуаций. Не знаю теперь даже, смогу ли находиться в нашем доме без опаски, выходить гулять одна… Страшно даже думать о возможных покушениях. Как теперь не вздрагивать каждый раз, выходя за порог. Да и как быть уверенной, что в доме мы в безопасности? Поток мыслей прервал Верховный, который направил на меня свою силу. Волчица внутри встрепенулась, не в силах проигнорировать воздействие.

– Ну наконец-то ты пришла в себя, Анна, – голос Мартина был строг, но без тени злости.

– Простите, я не очень сосредоточена. Мысли совершенно о другом, – и инстинктивно обняла себя руками.

– Ничего. Анна, как давно ты обращаешься? – странноват вопрос. Что он знает?

– Вы задаете странный вопрос, словно вам что-то известно, – вмешался Макс, значит, не мне одной так показалось.

– Я отвечу на этот вопрос, не переживай, но сначала хочу услышать ответ на свой, – да, его выдержке можно только позавидовать.

– Когда было второе полнолуние детей. Но раньше все было иначе. Я не чувствовала ничего, имела просто волчью ипостась без привилегий. Сегодня все изменилось. Я чувствую ее внутри себя, мир приобрел новые краски и это не очень нравится в данной ситуации. Просто не представляю, как Егор тогда смог это пережить, – и закрыла лицо руками.

– Что же. В одной из старых книг ведуний есть предсказание о Золотой Луне. В день рождения новой жизни Луна должна была подарить волчицу человеку. Но пророчество неполное. Не знаю, все ли уже случилось?.. Приятно рад тому, что такой дар снизошел именно на тебя. Ты достойна. Но не могу понять, почему молчала?

А что я ему отвечу? Что рано вам было знать? Что мне сказали: «Всему свое время» – и я поверила, пустила эту ситуацию на самотек? Родители и так в шоке, а после этого не знаю, что меня ожидает.