– Ой, не тебе ревновать. Я бы тебе метку хоть сейчас поставил, да ты же у нас гордая, выежистая… – и посмотрел так, словно я виновата во всех грехах смертных.

– У тебя полно претенденток. Вон, возвращайся в лес, там на выбор кандидаток, кто с радостью к тебе прыгнут в постель ради этой метки и статуса, – стало очень больно, и я не заметила, как дала ему хлесткую пощечину. Да такую, что он непроизвольно голову повернул.

Глаза пары опасно сверкнули. Ой, кажется я попала. Не стоило выводить волка в полнолуние, как бы ноги унести пока цела. Да и нельзя перед ним страх показывать, уважать перестанет. Поэтому смотрю прямо в глазах.

– Да, монахом не был и в моей постели побывало не мало волчиц до твоего появления. Но ни одну из них я не приводил сюда, в этот дом. Он только для нас двоих и наших детей, – и схватил меня за руки, не давая возможности на отступление.

– Отпусти. Я тебя ненавижу, слышишь? Я тоже могу много чего сказать, но в отличии от тебя, я всегда была честной. И не надо мне говорить об обстоятельствах. Капать слюной на этих, тебя никто не заставлял, особенно сегодня. И почему я должна тебе верить, что ты почти год без женщины был? Не поверю, – и начала активно вырываться, но его руки сильнее стиснули мои, а глаза засветились куда более ярко. Ну все, допрыгалась, сейчас попаду под раздачу.

– Сама напросилась, – и перекинув через плечо, нагло поволок на второй этаж, не трудно догадаться в чью комнату.

– Отпусти, я не хочу, слышишь? Ты чудовище, думающее только о себе, – кричала, пытаясь сбить его настрой, за что получила ладонью по интересному месту.

– Не зли меня еще больше, я устал от твоих выходок, – мы зашли к нему, но оглядеться не было возможности, меня просто скинули с плеча на мягкую кровать, нависая сверху.

– Отпусти. Я кричать буду, остановись, – и упираясь в грудь мужчины, начала отпихивать от себя.

– Хватит строить баррикады. Все к чертовой матери снесу. Поняла меня? – и резко впивается в губы.

Поцелуй властный, жесткий, даже болезненный. Мне было неприятно, страшно, и он должен был это чувствовать. Иначе как объяснить его недовольное шипение. Руки пытались приласкать меня везде, но я не могла расслабиться. Он впервые столь несдержанно себя ведет. Не стоило в полнолуние устраивать разборки, сама виновата. Но я не хочу так. Слезы тихо начали лить из глаз.

– Что же ты со мной делаешь? Я так хочу поступить правильно, но уже не могу сдерживаться. Находиться рядом и не прикасаться итак сложно… Не провоцируй. Я держусь из последних сил, – и дышит так тяжело, говорит рвано. Понимаю, что не врет, что ему самому сейчас от себя противно, – я люблю тебя, Анют. Больше жизни люблю. И не спал я ни с кем после тебя. Да, пытались особо деятельные, но ничего не вышло. Оно только твое, только для тебя, – и приложил руку к сердцу, которое отбивает чечетку, наверное, даже с большей скоростью чем мое. – Я виноват, не спорю, но давай отложим этот разговор до того момента, когда я буду куда более стабилен. Не хочу брать тебя силой в порыве гнева, ведомый инстинктами. Не хочу все разрушить на корню. Прости, прошу, – и целует ладошку, а я сдерживаю слезы. – Просто будь рядом, позволь любить тебя и заботиться. И поспи со мной. Просто рядом. Обещаю, не прикоснусь. Я очень нуждаюсь в тебе сейчас. Даже не представляешь насколько.

И не смотрит в глаза, боится. Вот так, даже самые сильные волки слабеют. Только пара может усмирить и поставить на колени. Ни у кого другого не будет этой власти. Отказать сейчас значит перечеркнуть все, что имеем, к чему стремимся. Я должна дать нам шанс. Получится или нет, не столь важно, главное не отталкивать сейчас.

– Хорошо, – и он с недоверием устремляется взглядом в мои глаза, пытаясь найти подвох.

Через долгую минуту он ложится рядом и притягивает меня к себе спиной за талию, жадно вдыхая аромат. Только сейчас замечаю, что рядом с кроватью стоит моя дипломная работа. Немного иначе, но стоит. Нашел все же, переживал. На душе стало в разы теплее. Не посмеялся надо мной, а принес в самое сокровенное место, поставил на почетное место, и волчицу под себя подмял, защищая. А вместе родители смотрели за детьми. Настоящая семья. Я должна понять его и принять. Осталось только воплотить это в жизнь. Слишком долго я была одна, особенно тогда, когда он нужен был.

* * *

Дни пролетали незаметно. Поведение пары изменилось. Он спешил домой, много времени проводил с детьми, пытался как можно чаще прикасаться ко мне. Иногда наглел и прижимался сзади, когда я готовила или мыла посуду. Легкие поцелуи стали разжигать во мне ту страсть, которую я испытывала в ту самую ночь. Самым потрясающим оказалось то, что он начал активно за мной ухаживать. Конфетно-букетный период определенно мне нравился. Да так, что к концу недели я не стала выгонять его из комнаты, когда кормила волчат. Молока действительно стало больше, да и карапузы резко начали набирать вес, придя к нормальной отметке своего возраста. Папино присутствие явно положительно сказывается.

Еще через неделю Аля закатила братьям скандал на своем языке, когда те не хотели играть с отцом в волчьем обличии. В итоге два обормота смирились и через час уже вовсю кусали горе родителя. Меня пока не звали присоединиться к их компании. Даже ревную немного. Но когда вечером Егор нагло ставит радио няню в комнате, а меня, перекинув через, плечо несет в свою постель, мне приятно. Не прихожу сама, потому что мне нравиться его немного злить. Но если когда-нибудь он не придет, честное слово, возьму что-то тяжелое и огрею. А потом лягу в постель, его отправив спать на коврик.

И все же, что-то внутри меня протестовало. Не давало окунуться в сказку с головой. Я ждала подвоха со всех сторон и это не позволяло мне приблизится к Егору в полной мере. Каждый раз, когда мы оказывались в одной постели, он начинал приставать, но уже не так агрессивно. Скорее игриво, мол «Смотри от чего отказываешься». А я не могла, невидимый барьер не давал мне переступить эту черту. Я не откликалась, застывала, чем расстраивала его. Но он делал вид, что все в норме. Можно врать сколько угодно мне, но себя не обманет.

Отправила детей с их папкой на задний двор, а сама замесила тесто на пироги. Пока будет подходить, погуляю с ними. Все равно часа три эти мохнатые в дом не зайдут. Приятно видеть, что Дан и Слава нашли общий язык с Егором и не так сторонятся его. Семья самое главное, не дело быть порознь. Выйдя на улицу, застыла в ужасе.

Егор

Прошло всего две недели, а изменения в моей семье просто колоссальные, и все благодаря Альке. Не устрой она истерику на прошлых выходных, я бы долго искал к сыновьям ключики. А так мы уже неделю каждый день резвимся в снегу, я укладываю их спать, после того как Аня покормит. Да и сама девушка перестала меня прогонять в столь важный момент. Не знаю, как сдерживаюсь в эти минуты, но надеюсь, мне это зачтется у нее в головушке. Даже заметил, что эта негодница специально провоцирует меня забирать её к себе в постель. Ей так же, как и мне, нравится засыпать в объятьях друг друга. Но что-то ее заставляет быть настороженной и мне это чертовски не нравится. Мы пара, должны делиться переживаниями. Делить на двоих не только хорошие моменты. Но как ей об этом сказать, не зародив скандал.