Они стояли так с минуту, ни один из них не говорил, а затем Санто убрал волосы с ее шеи и наклонил голову, чтобы поцеловать чувствительную кожу.

Вздохнув, Пэт наклонила голову набок, давая ему лучший доступ, пока его рот двигался вдоль ее горла. Легкая ласка вызвала мурашки по ее телу, а соски напряглись от предвкушения. Она была настолько отвлечена, что только когда ее платье начало скользить по ее телу, она поняла, что он расстегнул молнию. Затем Санто переместил руки на ее талию и снял с нее платье, которое упало вокруг ее ног. Затем он отступил до мягкого кресла, в котором она сидела ранее.

Когда его руки покинули ее, Пэт почувствовала, что он отступил назад, чтобы посмотреть на то, что открыл. Она чувствовала, как его взгляд скользит по ее телу. Под платьем не было бюстгальтера, а в чулках было слишком тепло. Она стояла в одних красных трусиках и красных туфлях на высоких каблуках, которые носила с платьем, но терпеливо ждала, позволяя своему предвкушению нарастать.

«Повернись». Слова были низким рокотом, который вибрировал в ее теле.

Пэт медленно повернулась к нему лицом, ее предвкушение усилилось, когда она увидела, что его глаза стали серебряными. Она стояла неподвижно и гордая, когда эти глаза жадно обжигали ее тело, но ее собственные глаза тоже скользили по нему, изучая его широкие плечи в сшитом на заказ костюме и его плоский живот, прежде чем опуститься на растущую выпуклость, прижимающуюся к передней части его темных классических брюк.

— Sei bellissima, — наконец пробормотал Санто, а затем коснулся костяшками пальцев одного набухшего соска.

Пэт подумала, что это означает, что она прекрасна или красива, но не удосужилась спросить, опустив руку и подойдя ближе, он опустил голову, и она поцеловала, его. Это был сладкий, дразнящий поцелуй, его губы скользили по ее губам, а затем слегка покусывали.

Она потянулась к нему, желая обнять его за шею, притянуть к себе и углубить поцелуй, но он поймал ее руки, чтобы остановить. Держа их в плену, он продолжал дразнить, лизать и покусывать ее губы, пока она не застонала от разочарования. Только тогда Санто высунул язык и просунул его между ее приоткрытыми губами. Он скользнул вперед для короткой вылазки, на которую она с готовностью отреагировала, но затем снова удалился.

Пэт открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он садится в кресло. Взяв ее за руки, он потянул ее, чтобы она встала между его ног, а затем внезапно наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в нижнюю часть живота. Мышцы живота Пэт подпрыгнули в ответ, и она прикусила губу, когда язык Санто скользнул по полоске кожи над линией ее трусиков. Но затем он немного откинулся назад, схватил каждую сторону тонкой ткани и спустил красные кружевные трусики с ее ног.

Пэт вышла из них, ее теперь дрожащие ноги немного подрагивали на каблуках, а затем она смотрела, как он бросил клочок ткани ей на платье. Однако ее голова мотнулась назад, когда одна из его рук начала скользить по внутренней стороне ее ноги. Подняв голову, чтобы посмотреть на ее лицо, он позволил своим пальцам скользнуть вверх по ее бедру, пока не смог прижаться к ней ладонью. Пэт закрыла глаза, услышав стон, когда он прижался к ней, ее бедра инстинктивно подались вперед в ласке. А потом она ахнула и схватила его за плечи, когда он скользнул пальцем вверх по ее складкам, чтобы найти влажное тепло, уже ожидающее его.

— Я хочу тебя, — прорычал Санто, когда его палец скользнул по ее плоти, слегка пробегая по центру ее возбуждения.

— Да, — простонала Пэт и наклонилась, чтобы накрыть его руку, призывая его продолжать, чтобы она могла оседлать его на стуле. Но он не позволил этого и просто продолжал ласкать ее, его глаза были прикрыты от желания, когда он смотрел на ее лицо.

«Санто», — возмутилась она, задыхаясь, когда его другая рука скользнула к ее груди и начала щипать и играть с ее соском, усиливая нарастающее внутри нее удовольствие. «Пожалуйста.»

«Пока нет», — прорычал он, а затем впился ртом в другой ее сосок.

Задыхаясь, Пэт покачала головой, но затем вскрикнула и откинула голову назад, ее тело замерло, когда он скользнул в нее одним большим пальцем, медленно растягивая и заполняя ее.

«Санто. . пожалуйста, — закричала она в потолок, а затем его рука оторвалась от ее груди, запуталась в волосах на затылке и потянула ее лицо вниз, позволив ее соску выскользнуть из его губ, чтобы поцеловать ее. На этот раз не было поддразнивания. Его язык проникал в нее в такт с пальцем, когда тот выходил и снова погружался внутрь.

Пэт ответила на поцелуй почти отчаянно, ее пальцы вцепились в плечи его костюма, ее ноги дрожали, бедра толкались, когда она направляла его руку к ожидаемому освобождению. Но когда Пэт была уверена, что она вот-вот найдет это облегчение, его рука внезапно исчезла, и его рот оторвался от ее губ, чтобы прикоснуться успокаивающими поцелуями к ее щекам, а затем к шее.

Пэт начала открывать глаза со стоном разочарования, но вместо этого задохнулась, когда внезапно откинулась назад, когда он схватил ее за талию, чтобы потянуть вперед. В конце концов она оседлала его колени на стуле, ее ноги были согнуты и зажаты между его ногами и стулом с обеих сторон. Она чувствовала его эрекцию под собой, твердую, горячую и обнаженную, и поняла, что в какой-то момент он расстегнул молнию на своих брюках.

Она попыталась подняться, чтобы принять его в себя, но Санто схватил ее за бедра и удержал.

— Если ты сделаешь это сейчас, все будет кончено, — предостерегающе прорычал он.

Пэт заколебалась, размышляя о преимуществах продления этой мучительной прелюдии по сравнению с мгновенным удовлетворением от того, что он внутри нее, а затем прорычала в ответ: «Мне все равно».

Глаза Санто расширились, серебро в его радужках закружилось, а затем его хватка на ее бедрах усилилась, и он слегка приподнял ее, пока она не почувствовала, как его эрекция давит на ее отверстие. Но он не совсем перестал ее мучить. Положив руки ей на бедра, он удерживал ее от падения на него, как она хотела, и медленно опускал ее вниз, заполняя ее дюйм за дюймом.

— О, Боже, — простонала Пэт, пока ее тело боролось с тем, чтобы приспособиться к нему. «О, Санто. О, пожалуйста. Ой. . о, — выдохнула она, открывая глаза, которые,