Таким образом! Внимание! Человек и его манекен отождествляются в моем сознании и, на одном или нескольких уровнях, в сознании жертвы. Человек чувствует то, что происходит с его манекеном, так, как если бы это происходило с ним самим. С точки зрения чародея простое наведение порчи заключается именно в этом и только в этом. Разумеется, жертвами чародея могут становиться самые разные люди. Важнейший фактор при этом – восприимчивость. Некоторые люди восприимчивее других. Страх и убежденность способствуют восприимчивости. Чем чаще чародей добивается успеха, тем больше его боятся и, следовательно, тем успешнее он становится. Это спонтанно нарастающая обратная связь.

Одержимость бесами – сходный процесс. Опять же, существенное значение имеет восприимчивость; опять же, убежденность способствует восприимчивости. Убедить людей проще простого, причем эффект убеждения носит самый драматический характер, когда характеристики демона общеизвестны – как, например, в случае Кейрила чародея Командора. Поэтому чародеи могут обмениваться демонами и даже продавать их друг другу. По существу товар, который при этом обменивается или продается – общеизвестность демона и убежденность знающих о нем людей в могуществе демона».

«Значит, демоны на самом деле не существуют?» – не веря своим ушам, спросил лорд Фэйд.

Хейн Хусс расплылся в широченной ухмылке, обнажив огромные желтые зубы: «Телепатия функционирует в психической среде. Кто знает, чтó формируется, чтó создается в этой среде? Может быть, демоны живут после того, как их изобретают. Может быть, теперь они на самом деле существуют. Но все это гипотезы, а чародеи сторонятся гипотез.

Так обстоит дело с демонами – так обстоит дело с простейшими методами чародейства. Этих объяснений должно быть достаточно, чтобы обосновать мой вывод по поводу сложившейся ситуации».

«Превосходно! – сказал лорд Фэйд. – Продолжай».

«Таким образом, вопрос заключается в следующем: как напустить порчу на существо другой, нечеловеческой расы?» Хусс вопросительно взглянул на лорда Фэйда: «Можете ли вы ответить на этот вопрос?»

«Я? – удивился лорд Фэйд. – Нет».

«В своей основе метод должен быть таким же, как в случае телепатической связи с человеком. подвергающееся порче существо должно чувствовать каждой клеткой своего тела, что оно страдает или умирает, должно быть полностью убеждено в этом. Здесь-то и возникает проблема. Думает ли это существо так же, как человек? То есть, упорядочены ли процессы его жизнедеятельности так же, как у людей? Это важнейший вопрос. Во Вселенной есть существа, контролирующие среду своего обитания совсем не так, как это делает центральная нервная система человека. Мы называем применяемую людьми систему «разумом» – хотя это слово можно надлежащим образом использовать только в отношении человеческой деятельности. Другие существа пользуются другими средствами, другими системами, хотя и достигают в какой-то мере сходных результатов. Короче говоря – не рассуждая выше облака ходячего – я не могу надеяться на отождествление моего сознания с соответствующими способностями или характеристиками туземца. Ключ не подойдет к замочной скважине. Даже если допустить, что умственная деятельность туземцев вообще сопровождается процессами, сходными с человеческими телепатическими импульсами, настоящего отождествления между нашими двумя расами нет и не может быть.

Но это только первое и наименьшее препятствие. Если бы даже я мог вступить в устойчивый телепатический контакт с туземцем – что дальше? Эти существа отличаются от нас. У них нет слов, обозначающих понятия «страха», «ненависти», «ярости», «боли», «храбрости», «трусости». Можно предположить, что им чужды такие эмоции. Несомненно, они ощущают другие эмоции – возможно, не менее осмысленные. Каковы бы ни были эти эмоции, они мне неизвестны, в связи с чем я не могу формировать или проецировать символы таких ощущений».

Лорд Фэйд нетерпеливо пошевелился: «Другими словами, ты говоришь, что не можешь эффективно связаться с сознанием туземца, и что, даже если бы ты мог это сделать, ты не знал бы, какие побуждения ты мог бы внушить туземцу, чтобы нанести ему ущерб».

«В сущности, – согласился Хейн Хусс, – именно так обстоит дело».

Лорд Фэйд поднялся на ноги: «В таком случае тебе придется устранить эти недостатки. Тебе придется научиться устанавливать телепатическую связь с туземцами и определить, какие влияния способны наносить им ущерб. Причем как можно скорее».

Хусс укоризненно взирал на лорда: «Но я сделал все возможное, чтобы объяснить проблемы, препятствующие такому внушению! Напустить порчу на туземца – сложнейшая, монументальная задача! Для того, чтобы ее решить, нужно зайти в глубины Дикого леса, жить вместе с туземцами, стать одним из них – так же, как мой ученик пытался стать деревом. И даже в таком случае эффективное телепатическое воздействие было бы совершенно невероятно! Чтобы оно стало возможным, туземцы должны поддаваться убеждению! Иначе внушение не будет работать! Я не могу гарантировать успех. Напротив, могу предсказать провал такой затеи. Никакой другой чародей не посмел бы вам это сказать, никто не стал бы рисковать своей „маной“. Я смею только потому, что я – Хейн Хусс, и вся моя жизнь уже за плечами».

«Тем не менее мы обязаны испробовать любое оружие, находящееся в нашем распоряжении, – сухо возразил лорд Фэйд. – Я больше не могу рисковать рыцарями, родней, солдатами, напуская их на этих бледных полуживых тварей. Когда человек умирает, ужаленный ядовитым насекомым – какая это бесполезная потеря плоти и крови! Тебе придется отправиться в Дикий лес, придется узнать, как напустить порчу на туземцев».

Хейн Хусс медленно поднялся на ноги. Его огромное круглое лицо окаменело, глаза словно превратились в стеклянные окатыши: «Выполнять бессмысленные поручения – тоже бесполезная потеря плоти и крови. Я не последний дурак и не возьму на себя задачу, заранее обреченную на провал».

«В таком случае, – сказал лорд Фэйд, – я найду кого-нибудь другого». Он подошел к двери и позвал слугу: «Приведи сюда Исака Командора».

Хусс снова опустил свою тушу в кресло: «С вашего разрешения, я хотел бы присутствовать при этом интервью».

«Как тебе угодно».

Исак Командор появился в дверном проеме: высокий, с длинными, словно слегка развинченными конечностями, с опущенной, смотрящей исподлобья головой. Бросив быстрый оценивающий взгляд сначала на лорда Фэйда, потом на Хусса, он зашел в кабинет.

Лорд Фэйд отчетливо и кратко объяснял свои пожелания. «Хейн Хусс отказывается взять на себя такое поручение. Поэтому я вызвал тебя».

Исак Командор прикинул в уме открывающиеся перспективы. Ход его мыслей был очевиден: проект мог обеспечить Командору существенную дополнительную «ману», а риск подрыва репутации был минимален – не зря же сам Хейн Хусс уклонился от такого поручения? Командор кивнул: «Хейн Хусс не скрыл от вас трудности, связанные с этим заданием. Только очень проницательный и удачливый чародей может надеяться на успех. Но я возьму на себя такой риск. Я пойду в лес».

«Хорошо! – сказал Хусс. – Я тоже пойду». Исак Командор бросил на него жгучий ненавидящий взгляд. «Только в качестве наблюдателя, – пояснил Хусс. – Всю ответственность берет на себя Исак Командор – и любой приобретенный им престиж станет исключительно его заслугой».