Несомненно, здесь туземцы производили отбор ядовитых насекомых, пригодных к выполнению требуемых функций. Рассматривая некоторые другие виды деятельности с этой новой точки зрения, чародеи смогли истолковать многое из того, что раньше приводило их в замешательство.

Они видели жуков величиной с собаку, с массивными зубчатыми клешнями, атаковавших муляжи, напоминавшие лошадей; они видели загоны, содержавшие еще более крупных насекомых – длинных и узких, сегментированных, с десятками толстых ног и кошмарными головами. Все эти твари – осы, жуки и многоножки, но гораздо меньших размеров и не столь опасные – водились в лесах. По всей видимости, туземцы занимались их селекцией уже многие годы, если не столетиями.

Не все занятия аборигенов были связаны с подготовкой к войне. Гигантских мотылей обучали сбору орехов, червей заставляли прогрызать прямые отверстия в бревнах. В еще одном загоне гусеницы разжевывали желтую кашицу и лепили из нее одинаковые колобки. Зловоние исходило главным образом от зверинца; чародеи охотно покинули его и вернулись к фургону. Сэм Салазар установил шатер и развел огонь, пока Хейн Хусс и Исак Командор обсуждали селение аборигенов.

Наступила ночь. Блоки пеноматериала мерцали, словно подсвеченные изнутри; деятельность под ними продолжалась непрерывно. Чародеи удалились в шатер и заснули, а Сэм стоял на часах.

На следующий день Хейну Хуссу удалось завязать разговор с одним из туземцев – впервые кто-то из аборигенов уделил человеку какое-то внимание.

Беседа оказалась продолжительной; Хусс вкратце изложил ее содержание лорду Фэйду. (При этом Исак Командор отвернулся, всем своим видом показывая, что не имеет никакого отношения к этой инициативе.)

Прежде всего Хусс поинтересовался целью зловещих приготовлений: дрессировки ос, жуков, многоножек и прочих тварей.

«Мы намерены уничтожить людей, – откровенно пояснил туземец. – Мы намерены вернуться на мшистые равнины. Такова наша цель с тех пор, как люди появились на этой планете».

Хусс заметил, что такое намерение непредусмотрительно, что на Пангборне достаточно места как для людей, так и для туземцев. «Туземцам, – сказал Хейн Хусс, – следует удалить ловушки и прекратить попытки окружить людей лесами».

«Нет, – ответил абориген. – Люди – незваные пришельцы. Они оскверняют прекрасный мох. Всех людей нужно убить».

Исак Командор нарушил молчание: «Я заметил одно немаловажное обстоятельство. Все туземцы, каких я видел вокруг, прекратили работать и смотрели в нашу сторону – так, будто участвовали в разговоре. Это позволило мне придти к исключительно важному заключению: каждый туземец – не индивидуальность, а компонент сообщества, в той или иной степени объединенного телепатической связью, подобной той, какая устанавливается между людьми».

Хейн Хусс безмятежно продолжал: «Я указал также на то, что, если люди подвергнутся нападению, погибнет множество туземцев. Аборигена это насколько не обеспокоило – по сути дела, он подтвердил наблюдение чародея Командора следующим образом: «Погибшие элементы сообщества всегда могут быть заменены другими. Но если заболеет все сообщество в целом, оно пострадает. Нас заставили уйти в леса, такое существование для нас непривычно. Мы должны вооружиться и изгнать людей, и поэтому приспосабливаем человеческие методы в собственных целях».

Исак Командор вставил: «Само собой, при этом абориген имел в виду методы древних людей, а не наши современные методы».

«Так или иначе, – отозвался лорд Фэйд, – не остается сомнений в их намерениях. С нашей стороны было бы глупо не атаковать их безотлагательно, применяя все виды оружия, какие есть в нашем распоряжении».

Хейн Хусс и бровью не повел: «Абориген рассуждал еще довольно долго. „Мы осознали ценность нерациональности“, – сказал он. Конечно, он не употребил слово „нерациональность“ и даже не имел в виду его буквальный смысл. Насколько я понимаю язык туземцев, он описательно упомянул о „последовательности испытаний, объясняющихся недостаточно определенными побуждениями“. Он сказал: „Мы научились изменять среду обитания. Мы используем насекомых, деревья, другие растения, речных слизней. Нам это стоит огромного труда, мы предпочли бы мирно жить во мху. Но вы, люди, заставили нас жить по-другому, и теперь вам придется пострадать за свою ошибку“. Я снова указал на тот факт, что люди не беспомощны, и что многие туземцы погибнут. Аборигена это обстоятельство, по-видимому, не огорчало. „Сообщество выживет“, – заявил он. Я задал ему рискованный вопрос: „Если ваша цель – уничтожение людей, почему вы позволили нам посетить ваше селение?“ Он ответил: „Должно быть уничтожено все сообщество людей“. По-видимому они считают, что человеческое общество подобно их собственному, в связи с чем убивать трех отдельных путников было бы бесполезно».

Лорд Фэйд мрачно рассмеялся: «Для того, чтобы нас уничтожить, им пришлось бы преодолеть огонь Адского Жерла и ворваться в оплот. А на это они не способны».

Исак Командор возобновил отчет: «К тому времени я уже убедился в том, что наша задача состояла не в наведении порчи на индивидуальных туземцев, а в том, чтобы воздействовать на всю их расу одновременно. В принципе это должно быть не труднее, чем навести порчу на одного аборигена. Обращаться к двадцати людям не труднее, чем к одному человеку. Учитывая это обстоятельство, я поручил ученику собрать вещества, относящиеся к туземцам – частицы шелушащейся кожи, образцы пены, экскременты и прочие доступные выделения. Пока он этим занимался, я попытался установить телепатическую связь с туземцами. Это трудно, потому что их телепатия функционирует не так, как наша, на другом психическом уровне. Тем не менее, в какой-то мере я преуспел».

«Значит, ты можешь навести порчу на туземцев?» – спросил лорд Фэйд.

«Не могу ничего гарантировать, пока не попытаюсь. Необходимы некоторые приготовления».

«Тогда займись своими приготовлениями, сейчас же!»

Командор поднялся на ноги и, насмешливо покосившись на Хейна Хусса, вышел из кабинета. Хусс продолжал сидеть, пощипывая подбородок толстыми пальцами. Лорд Фэйд вперил в него ледяной взор: «Ты хотел бы что-нибудь прибавить?»

Хусс крякнул и поднялся, опираясь на ручки кресла: «Хотел бы я знать, чтó я мог бы прибавить. Но я в замешательстве. Все возможные будущие представляются скорбными и враждебными. Пожалуй, всего, на что мы способны, недостаточно».

Лорд Фэйд удивленно взглянул на грузного главного чародея – никогда раньше Хейн Хусс не выражался в столь пессимистических, безнадежных тонах: «Говори, я слушаю».

Хейн Хусс ворчливо произнес: «Если бы я мог быть в чем-нибудь уверен, я с радостью поделился бы своими соображениями. Но я просто-напросто одержим сомнениями. Боюсь, что мы больше не можем полагаться на логику и на прилежное чародейство. Наши предки были магами, чудотворцами. Они загнали туземцев в леса. Для того, чтобы изгнать людей, туземцы, в свою очередь, применяют методы наших предков: случайные опыты, эмпирический подход без заранее определенной цели. Я сомневаюсь. Возможно, нам следует просто отказаться от здравомыслия и тоже вернуться к мистицизму предков».