– Ничего я не думаю, теперь у меня одна забота – поскорее вернуться домой. Я вдова и могу отправиться туда, куда пожелаю.

У нее дрожали губы, когда она произносила эти слова. Он кивнул, указывая на мешочек.

– Я на какое-то время обеспечил вас работой. И я позабочусь, чтобы вам не пришлось больше заниматься стиркой. Я заплачу вам вперед…

– Нет! Нам не нужна ничья милостыня. Я больше не буду ни от кого зависеть. Этот заказ я беру, но как только мы соберем деньги на дорогу, мы уедем. Благодарю вас, мистер Бейли.

Она взглядом указала на дверь, и этот холодный взгляд яснее слов сказал ему, что он должен уйти.

Позже Джем размышлял, меряя свою спальню шагами.

Прекрати к ней ходить! Прекрати о ней думать! Она твой арендатор, жена человека, который погиб при твоем попустительстве. У тебя есть невеста, которая тебя любит. Не выставляй себя на посмешище. Она скоро уедет. Ты дал ей работу, а у тебя теперь есть прекрасная жемчужина, которая сделает ожерелье для твоей невесты совершенным. Вдова уедет, и ты избавишься от этого наваждения, от дурмана ее чар.

Каждый раз, приходя под тем или иным предлогом в этот маленький дом, он клялся, что больше сюда не придет, но ноги как-то сами приносили его к этой двери. Ему бы следовало проявить твердость, но, видя ее в траурном наряде, он вспоминал о той первой встрече, когда помог ей сохранить равновесие на берегу реки. Удивительно, что вновь им пришлось встретиться при таких обстоятельствах, что их свела вместе трагедия.

Почему так получалось, что, думая о Грете, он забывал об Эффи? Эта странная гордячка не отпускала его. Ему хотелось только одного: еще раз заглянуть в эти пленительные синие глаза. Всякий раз, как он видел ее спокойное и серьезное лицо, он становился сам не свой. Почему она ему напоминала его вновь обретенную жемчужину?

Он сжал ее в кулаке, свою прекрасную Королеву, рожденную рекой на его родине. Она сделает ожерелье, предназначенное для Эффи, уникальным и восхитительным, но теперь ему не хотелось ни сверлить ее, ни расставаться с ней. Она напоминала ему о лесах и озерах Шотландии, о его родителях и обо всем, чего он лишился, когда Королева исчезла. Поразительно, что судьба вернула ему ее. Но почему же он был не в силах ее отдать?

При свете дня он находил этому оправдание. Он не был уверен, что разнообразие оттенков ее сияющей поверхности сочетается с блеском других, американских жемчужин. Рядом с нею они казались тускловатыми. Но только ли поэтому его одолевали сомнения относительно свадебного подарка любимой? Неужели его чувства к Эффи и вправду меркнут, когда он видит Грету Слингер? Его прошиб пот от такого предположения. Почему он не хочет расстаться с этой последней жемчужиной?

Когда Королева будет просверлена и Грета нанижет ее на нить, разместив посередине ожерелья, это придаст ему законченный вид. Рано или поздно эта женщина покинет Маскатин, и он разрывался на части, одновременно желая и чтобы она уехала, и чтобы осталась. Но это же смешно! Самое время было поехать в Клинтон и уделить внимание Эффи, загладить свою вину, но разве мог он оставить лесопилку в такую горячую пору? Он напишет ей письмо, в котором заверит ее в своей любви и извинится за то, что не сможет быть у них на День благодарения. Правда, в глубине души он знал причину своего нежелания уезжать из города.

С реки дул холодный ветер, но он не мог испортить настроение людям, предвкушающим празднование Дня благодарения. Грета ожидала, что ее пригласят в гости добросердечные соседи, но вместо этого получила неожиданное приглашение от Бейли, явившегося к ней с очередной просьбой отремонтировать украшение жены одного своего приятеля.

– Мы в этом году устраиваем у себя застолье в честь Дня благодарения для некоторых наших служащих и их жен, и я хотел узнать, не желаете ли вы к нам присоединиться? Вы же не можете уехать из Айовы, не отведав ужина, который здесь готовят только на День благодарения. Родабель, возможно, захочет помочь Марте на кухне.

Услышав это, Родабель подпрыгнула от радости. Грета постаралась сохранить спокойствие.

– Говоря по правде, мне это было бы очень интересно. Мистер Слингер этот праздник не жаловал. Я никогда прежде не бывала на ужине в День благодарения. Я бы с удовольствием пришла, но у меня траур. Люди могут счесть это неприличным…

Она замолчала, не глядя на него. Заметил ли он, как вспыхнули ее щеки от радости, вызванной его приглашением?

– Наверное, многие из первых колонистов по кому-нибудь скорбели, когда праздновали свое спасение. В этот день следует собираться всем родным и друзьям за столом. Марта утверждает, что ее тыквенный пирог не имеет себе равных.

Грета улыбнулась:

– В таком случае мы будем ждать встречи с мисс Ефимией, чтобы вместе с вами всеми его отведать.

– Боюсь, мисс Аллистер не приедет. Она хочет провести этот день в кругу своей семьи. Но когда мы поженимся, будем все праздники отмечать вместе, – сказал он.

– Конечно, – кивнула Грета. – Прошу вас, проходите, посмотрите, насколько я продвинулась в подборе жемчужин для ожерелья Ефимии, но не забудьте принести главную жемчужину. Начать нанизывать я должна буду с нее. Родабель сварит нам кофе, – предложила она.

– Нет, я не могу задерживаться, хотя мне этого и хотелось бы. Так вы, значит, придете на ужин?

Джем, похоже, торопился уйти. Спускаясь с крыльца бочком, он улыбнулся и приподнял шляпу. Когда он ушел, взволнованная Родабель воскликнула:

– А что я надену?

– Что-нибудь придумаем. Я буду в своем выходном черном платье.

Она вздохнула. Ей уже опротивело носить черное, но приличия нужно было соблюсти.

– Если мы украсим твое воскресное серое платье яркой лентой, это его освежит. На новое денег у нас нет, к сожалению, но когда мы приедем в Йорк, я сошью тебе самое красивое платье на свете.

Как же ей хотелось какой-нибудь обновки для себя! Она все еще была молода и полна жизни, а нося черное, чувствовала себя старой и уставшей. Пожалуй, она сделает себе красивую прическу и наденет свою любимую подвеску на цепочке. Тут она вспомнила, что она хранится в лавке ростовщика, а может, уже продана, но у нее был медальон Китти, и она может повесить его на пурпурную ленту. Пусть у нее и нет больше жемчужины, подаренной мистером Абрамсом, но медальон с камеей оживит ее тусклый наряд. Пусть память о сестре будет поближе к сердцу.

Джем выдал Марте такой перечень распоряжений, что та расхохоталась:

– Господи, сэр, мне нужно будет четыре пары рук, чтобы все успеть вовремя.

Он хотел, чтобы его новый стол красного дерева был отполирован до зеркального блеска, начищенные серебряные подсвечники сияли, скатерти были накрахмалены. Он ожидал двенадцать гостей, не считая девочки Греты, которая будет помогать Марте на кухне.

Эффи написала, что она обижена на него за то, что он к ним не приедет, но его извинения приняты. Он хотел сообщить ей, что намерен пригласить вдову англичанку на ужин в День благодарения, но так и не сделал этого. Однако же никто не должен оставаться в одиночестве в этот особый день, когда со всех концов страны собираются родные, чтобы сесть за праздничный стол.