Настя молчала, она больше ничего не хотела знать, но, похоже, Андрею надо было выговориться до конца.

– Ты еще долго продержалась, это ведь именно я тогда оставил следы на снегу возле твоего «Порше», а потом, когда ты ушла на пункт охраны, залил их реагентами, и они исчезли. Светлана Викторовна мне помогла, но в основном она меня прикрывала и прятала. Это я заменил запись с камер видеонаблюдения у тебя в таунхаусе и стер все записи на пункте охраны. Я ретушировал лодки на фреске и рисовал ту самую тетку в черном плаще… тетка тоже была наша сотрудница.

– Ну ты и сволочь. – Настя смотрела на мужчину с ненавистью.

– Ничего личного. – Андрей пожал плечами, безразлично так пожал. Луна взошла высоко, и теперь Настя видела мужчину очень четко. – Это моя работа. Знаешь, мне даже было тебя немного жалко, особенно когда я убил Умку, и ты… короче, этим я точно не горжусь, собаку мне жальче, чем твоего мужа, хотя он был отличный мужик. Хотел помочь людям, идиот. Ты понимаешь, что все шло по плану, пока ты не обнаружила труп мужа и не сбежала? По идее, я должен был убить Максима утром, когда ты приедешь в таунхаус на виду у всех. Я должен был заколоть его отверткой и уехать, тебя бы задержала полиция и отправили на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Максим мертв, всем без исключения понятно, кто его убил, но ты зачем-то приехала ночью… я едва успел заметить, что ты уже въезжаешь во двор таунхауса, поэтому действовал быстро… Я был уверен, что вызовешь полицию, но ты решила бежать…

– Ну и прихлопнул бы меня прямо там…

– Нет, ты должна была остаться живой! – возразил Андрей. – В этом-то и весь смысл! Зачем убивать убийцу, чтобы СК начал расследование о двойном преступлении? Понимаешь, у нас такая организация, что на нее нельзя выходить в ходе следственных действий. Ну никак нельзя. Я не мог тебя убить, в крайнем случае, твоя смерть должна была бы выглядеть как самоубийство… но сыграть это надо было четко.

– И что же не сыграл? Не получилось?

– В тот момент, пока ты металась между Ясным и Кленовым, компании стало известно, что Максим сделал копии документов по этому препарату и, видимо, их где-то спрятал. Появилась мысль, что они могут быть у тебя, поэтому вопрос о твоем самоубийстве оттягивался. Я просто должен был быть с тобой рядом, а когда найду у тебя эти документы, их уничтожить.

– А я сама тебе сказала, что ждать полгода… Слушай, а кто тогда избил беременную Маринку? Неужели тоже ты? Такая ты сволочь?

– Нет, не я, – ответил Андрей. – Это просто несчастное стечение обстоятельств, ни я, ни наша компания здесь ни при чем. Я думаю, что это сделал ее муж, Антон, воспользовался случаем и таким образом решил отделаться от ненужного ребенка.

Настя задумалась, она должна была сейчас возненавидеть Андрея, потому что это он сводил ее с ума, это он убил ее мужа, но она ничего не чувствовала.

– Слушай, ну а зачем тогда секс? Тебе было противно спать со мной или это тоже просто работа, ничего личного? – У Насти задрожал голос, так было обидно.

– Настя, я вообще-то женат. – Андрей хмыкнул. – Я эти дни проводил дома с женой, потому что уже знал, что они будут последние. А Ирине я сказал, что ты моя любовница, и поэтому она так к тебе относилась, она мне действительно была должна и отказать сразу не могла.

– Женат… – эхом повторила Настя. – Но как же твоя жена…

– Она ничего не знает о моей работе, так же как и ты ничего не знала о работе твоего мужа. – Андрей замолчал. – Проблема-то вся в том, что я, Настя, устал, а моя Оля оказалась беременной.

Настя громко охнула, а Андрей горько рассмеялся.

– Я, когда вез тебя сегодня сюда, был уверен, что поступаю правильно. Я уже подготовил и веревку (Настя вздрогнула), и дерево – нашли бы вместе, и прощальную записку, что ты больше не можешь скрываться от правосудия и жить с таким чудовищным грузом на душе. А сейчас все тебе рассказываю и понимаю, что меня-то ждет то же самое, что и твоего Максима. Сегодня утром я отдал своей жене все наши деньги и отправил ее в Прагу, пусть там выходит беременность и родит мне сына. Но я никогда не смогу его увидеть, а если наши узнают, что у меня есть ребенок, а они рано или поздно все равно узнают, то я стану уязвимым, а мой сын всегда, всю жизнь будет в опасности, пока у него будет такой отец, как я.

Настя молчала, она не понимала, к чему он клонит.

– Получается, что сейчас, ну ладно, я тебя повешу на дереве (Настя снова вздрогнула), но и что это изменит в моей жизни? Все время дрожать, прятать ребенка от компании?

– А уволиться нельзя?

– Из службы безопасности компании такого уровня уволиться можно только на тот свет, что я и собираюсь сделать. Значит, Настя, так, сейчас я вывезу тебя на трассу, ты остановишь первую попавшуюся машину и скажешь, что смогла сбежать от маньяка, который увез тебя силой и держал взаперти.

– Но… я же ходила на работу в «Элегию», это все подтвердят…

– Скажешь, что я запугал тебя до такой степени, что ты боялась бежать, но, когда я убил Киру, ты решила, что выбора нет. Тогда я оглушил тебя, что правда, и экспертиза это подтвердит, и увез в лес, но ты вырвалась и убежала. А я позабочусь о том, чтобы все улики указывали на то, что это именно я убил Максима из-за личной неприязни. Ты скажешь СК то же самое, была личная неприязнь, не знаю, какая и почему, о компании ни слова. Следователь тебе не поверит и снова отправит в больницу, а наши поверят и уберут, так как ты слишком много знаешь.

– Если ты сам так прекрасно убираешь людей, – скривилась Настя. – То зачем тебе эта синяя симка с заказным убийцей?

– Так как убийство должно было произойти у меня дома, мне нужно алиби. В тот момент, когда тебя бы убивали, я бы сидел в центре самого оживленного кафе в городе.

– И… что мне делать потом? – Настя растерялась, еще минуту назад она уже мысленно смирилась со своей смертью, а теперь ей дарована жизнь.

В душе у нее бушевал ураган из горя, счастья, обиды, ревности, разочарования и ликования… Настя не понимала, что сейчас чувствует, и это ее пугало.

– Тебе? Просто жить, – ответил Андрей и закурил свою последнюю сигарету.

Настя больше не была под следствием, с нее сняли все обвинения, убийцей Максима официально был признан Соколов Андрей Евгеньевич.

Анастасия и Людмила Сергеевна, мать Максима, разделили его наследство поровну: свекрови досталась городская квартира, потому что она была категорически против загородного коттеджа, а Настя была вынуждена вернуться в таунхаус.

Как только Настя переступила порог этого дома, она поняла, что теперь будет вынуждена здесь жить еще долго.

Таунхаус словно ждал ее, это была любовь с первого взгляда, больная любовь, чувство, которое приносит разрушение и опустошение, но от которого пока отказаться было невозможно. Внутренняя архитектура дома была выполнена в стиле эко-минимализма, большие светлые пространства с огромными панорамными окнами. Мягкие диваны, встроенные шкафы, великолепная подсветка потолка и стен.