– У меня перед войной в 11-й танковой был комдив Челышев, начштаба, часом не родственник?

– Прямой.

– Понял. Где он?

– Вот тут. – Василий перевернул планшет и показал место, где был похоронен отец.

– Тоже понял. Хорошо дрался, даже завидно! Но Клейст сегодня против меня дрался, твой КП не разбит, а мой – опять вдребезги.

– Располагайте узел связи дальше от штаба и в нескольких местах. На вас выходят по нему. Радиопеленгация. Я его тоже по радиопеленгатору взял.

– Слов понапридумывали, спасу нет, маяковские! Учту. Не-е, молодец, я, честно говоря, думал, что хана тебе будет, когда «комендачи» появились. Особенно когда ты хамить вздумал Константинычу. Зря ты так, он вообще-то мужик дельный.

– Возможно, не до сантиментов было, а помирать – так с музыкой.

– Тряси свою эскадрилью! Иначе замылят, эт-точно. Я своих только в феврале отдал, но у них самолетов не осталось, пришлось всю армейскую авиацию отдать. Оставили два полка, которых и эскадрильями назвать сложно. Так что с неба я голый, как и ты. Бывай! Заеду еще. С машиной помочь? Или сам?

– Желательно. Моя в Торском.

– Доставишь комдива в Торское, и будь в Ям-поле. – сказал командарм водителю старенькой «эмки», пожилому, видавшему виды, «баллону». Который приглашающе открыл дверь «майору». Гнал он здорово, потом еще и пристроился к танку и БТР, чтобы попасть в Ямполь. Очень толковый водитель попался, прекрасно ориентировался без карты. Осуществлял нашу связь с 9-й армией в течение полумесяца. Тоже Василий, но Петрович. Его больше Петровичем звали.

За Василием прилетел «собственный» Ли-2, он теперь крутой, как несваренное яйцо, можно сказать: «новый русский» в «сталинской упаковке», с серпом и молотом. Но не «коси и забивай», а «яйца отрежем, коли что не так, и в землю вколотим, по самую маковку». Мера ответственности другая. У немцев пауза, охреневают от неудачи, пытаются найти штаб новой русской танковой армии. Первый полк обозвали танковым корпусом. И вообще, очень много треплются по радио, считая, что их никто не понимает. Здесь и вправду население говорит только по-русски, с южнорусским выговором или акцентом. Иностранные языки не в моде. Наши тоже много треплются по радио. Якобы кодируют, но настолько примитивно, что диву даешься. Конечно, им бы «цифру» с шифрованием сигнала, да вот только процессоры еще не изобретены. И ретрансляторами практически никто не пользуется, ну, кроме нас. Мы-то заранее свою «цепочку» станций выставили. Связь с дивизией у нас есть, нет ВЧ, потому как релейная рота положена только армии и корпусу. А так как большинство корпусов осталось на западной границе лежать, то с техникой и кадрами для релейщиков сейчас туго. Надежды, что сюда, под Ямполь протянут ВЧ – никакой, поэтому летим в Залужное, под Лисками, и займемся делом. Надо полки сплачивать, а не самому геройствовать на переправах. Тут Иванов с Никитиным сами управятся. А нам самим надо бы укрепить позиции, так как стоим на самом острие будущего наступления немцев. Мы им немного планы скорректировали, но отказываться от последнего шанса они не станут. Они сейчас уповают на то, что нашли панацею против русских танков. КВ их впечатлили, конечно, но к ним руки попали старые машины, которые быстро выходили из строя: ни фильтров, ни коробок, ни толковых натяжителей у них не было. Немцев больше впечатлил Т-34: намного легче, маневренный, имеющий одинаковую с КВ-1 пушку.

В составе 1-й танковой они у немцев были. И именно их Клейст выставил впереди на переправе. Баранов хоть и терял танки, но все они остались на нашей территории, и в руки немцев не попали, поэтому они пока «терра инкогнита». Что-то они, конечно, знают, но только что-то. Поэтому плотно занялись маскировкой и выбором места для расположения узлов связи. Благо что здесь монахи кучу пещер вырыли в меловых горах. Городим макеты танков, пришлось в тыл отправить большую часть платформ, так как по ним тоже могли нас вычислить.

6-я армия Паулюса атаковала 57-ю армию под Харьковом, но особых успехов не добилась. Правда, наступление с юга резко замедлилось. Задействовав агентурную разведку, маршал Тимошенко «нашел» 1-ю танковую армию, там, где мы и предполагали: между Лозовой и Барвенково. А куда она денется! Совершив ночной 96-километровый марш, 1-й танковый и 2-й мотострелковый полки переместились в леса западнее Изюма. Немцы ударили грамотно: от Верхней Самары вдоль дороги на Сергеевку, в расчете перерезать железную дорогу между Лозовой и Барвенково у недавно освобожденной станции Близнецы. Там – ровнейшая степь, ни кустика. Спрятать полк негде. Они как шилом пробили оборону 57-й и 9-й армий, ударив точно в стык. Не там, где подрезали «в той» войне, левее. Там было бы проще, там несколько лесных массивов, где черта можно спрятать. Здесь явно звучал вызов: сунься, со своими танчиками, и мы сотрем тебя в порошок. Вновь пришлось заказывать «шумовое сопровождение» и выдвигаться вперед, в надежде на то, что шести дивизионов зенитных батарей полнокровного зенитного полка со станцией орудийной наводки СОН-2 (английской Gun Laying Mark II), плюс кучи крупнокалиберных «браунингов» и ДШК, хватит, чтобы отразить атаки фон Грейма. Приказ Ставки звучал жестко: не допустить взятия Близнецов, разгромить противника на подходах. Вечером 21 мая бои шли в шести километрах от станции у последней водной преграды перед ней. Форсировав ночью железную дорогу, полки вытянулись в линию между станцией и селом Рудаево, скрывшись за небольшими холмами. Не дожидаясь рассвета, Василий подал команду:

– К бою! Вперед!

Положение немцев ночью было снято несколько раз, и фотографии у него были. Цели – распределены, лесопосадки, обычные для этой местности, обрамляли поля. Они же служили укрытием для немецкой артиллерии. Но взять башню и лоб КВ-3 было не под силу немецким орудиям, тяжелой артиллерии в головной группе Клейста практически не было. Немцев было численно больше: 230 единиц против 96 КВ-3 первого полка. Но между двумя лесополосами было 1300 метров минимум! Поэтому танки остановились у последней полосы и принялись выбивать танки и самоходки противника, подсвечивая их осветительными гранатами из 85-мм пушек зенитного полка. Били и по вспышкам выстрелов. Пошли в атаку только тогда, когда немцы попытались выйти из боя и начали отходить к Сергиевой балке. Бой выиграли не по очкам, чисто! Противокумулятивные экраны держали выстрелы из 75-мм пушки «арт-штурма». Нескольким машинам разбили ленивцы, и три машины немцы сожгли, обстреляв их в нижнюю часть борта уже в Сергиевой балке. Наличие в боевом отделении топлива весьма плачевно отражалось и на машинах, и на экипажах. Бой был закончен еще до рассвета, и, оставив пехоту разбираться с трофеями и добивать поврежденные танки противника, танковый полк ушел в Лозовую, оставив вместо себя макеты, зенитчиков и два батальона на БТР на прикрытие зенитного полка в Сергиевой Балке. Зубки у 17-й немецкой армии мы выдрали: танковой группы Клейста просто не существует. Но пора делать ноги отсюда. На большее мы не договаривались. Платформы были заранее поданы в Лозовую, и через Славянск и Купянск танки были выведены в район сосредоточения дивизии. Василий получил устный выговор от Верховного за самоуправство, несмотря на наличие в РДО слов о том, что задача выполнена, угроза с юга ликвидирована, следуем к месту сосредоточения. Сталин посчитал, что речь идет о лесах под Изюмом, и не запретил. А на него навалились со всех сторон, начали доказывать, что двигать Резерв надо на Днепропетровск. Харьков взять не могут, а туда же!