Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же, несмотря на это, увидев старого приятеля, Кит на мгновение ощутил в груди теплое чувство.
После утреннего заседания Джесси вызвал на свидетельскую трибуну еще двух полицейских, чьи показания ничем не отличались от показаний первых двух. Все то же самое — только с другими девушками. Опять стандартные предложения секса по пятьдесят долларов за полчаса или по сотне за час.
Пока Бэрч устраивал на перекрестном допросе очередной спектакль, Джесси делал записи и наблюдал за присяжными. Номер восемь — мужчина сорока трех лет по имени Нанцио — назвался членом методистской церкви. Казалось, он не следил за процессом и имел странную привычку постоянно разглядывать то свои ботинки, то потолок.
Кит, увлеченный происходящим в зале суда, сидел за столом обвинения за отцом. Он передал Джесси записку со словами: «Номер 8, Нанцио, не слушает, ведет себя странно. Уже определился с решением?!»
В обед они быстро перекусили бутербродами в комнате переговоров адвокатского бюро. Иган Клемент выразила беспокойство по поводу присяжного номер три, мистера Дьюи, пожилого джентльмена, то и дело клевавшего носом. По крайней мере, половина присяжных, в первую очередь баптисты и пятидесятники, были готовы отстаивать праведную жизнь. Про другую половину сказать что-либо определенное было сложно.
Во второй половине дня Джесси завершил обвинительную часть показаниями двух оставшихся полицейских под прикрытием. Их выступления мало чем отличались от предыдущих четырех, и к тому времени, когда Бэрч закончил свои разглагольствования, слова «проститутка» и «проституция» звучали так часто, что мало у кого оставались сомнения — ночной клуб подсудимой ничем не отличался от обычного публичного дома.
В три часа дня настало время защиты, и Бэрч пригласил на трибуну своего ключевого свидетеля. Марлен поклялась говорить правду, и представить себе более скромную и порядочную девушку было невозможно. Настоящее имя — Марлен Хичкок, двадцати четырех лет, сейчас живет в Пратвилле, штат Алабама. Ее ситцевое платье свободного покроя было под горлышко и опускалось значительно ниже колен. На ногах простые босоножки, какие вполне могла носить ее бабушка. На лице никакой косметики, если не считать едва заметной розовой помады на губах. Она никогда не носила очков, но Бэрч подобрал ей пару в круглой оправе, которые сделали ее похожей на школьную библиотекаршу.
Чак Армстронг и Деннис Гринлиф, наблюдавшие за процессом, сидя в третьем ряду, с трудом узнали ее.
Сценарий допроса был тщательно отрепетирован, и ее незавидная судьба не могла не вызвать сочувствия: закончить школу ей не дали, потом несчастливый брак с настоящим неудачником, низкооплачиваемая работа. Но четыре года назад она приехала в Билокси, и ей посчастливилось устроиться официанткой в «Карусели». Она никогда: 1) не предлагала себя для секса; 2) не предлагала посетителям заняться сексом; 3) не видела, как другие девушки снимали клиентов, чтобы заняться сексом; 4) не слышала о каких-либо комнатах наверху, в которых могли заниматься сексом, и все в таком роде. Полное и тотальное отрицание того, что в «Карусели» велись разговоры о сексе. Она искренне восхищалась «мисс Джинджер» и была очень довольна своей работой на нее.
Показания Марлен были настолько лживыми, что даже могли вызвать доверие. Разве стал бы порядочный человек приносить клятву на Библии, а затем бессовестно лгать?
Джесси начал перекрестный допрос доброжелательно и поинтересовался, платила ли Марлен налоги со своих доходов. Она призналась, что работала только за чаевые и никуда о них не сообщала. Она не платила никаких налогов, не делала никаких отчислений на социальное обеспечение или страхование по безработице. Внезапно она расплакалась, рассказывая, как трудно заработать и сэкономить несколько долларов, чтобы отправить их домой матери, которая занималась воспитанием маленькой трехлетней дочки Марлен. Если Джесси хотел набрать очки, представив ее налоговой мошенницей, то он потерпел неудачу. Присяжные, особенно мужчины, казалось, прониклись к ней сочувствием. Даже в скромной одежде и без всякого макияжа, она была хорошенькой женщиной с искоркой в глазах, когда не плакала. Мужчины на скамье присяжных обращали на это внимание.
Джесси перешел к разговору о сексе, но ничего не добился. Она категорически отрицала любые намеки на участие в этом бизнесе. Когда он стал давить слишком сильно, она поразила всех, огрызнувшись:
— Я не проститутка, мистер Руди!
Он не знал, как с ней обращаться. В конце концов, вопрос был довольно деликатным. Как можно расспрашивать человека о его сексуальной жизни на открытом процессе?
Почувствовав запах крови, Бэрч перешел в наступление. Он вызвал пять свидетелей подряд, тех самых официанток, которых обвинили агенты под прикрытием и которые исчезли с Побережья во время прошлого судебного разбирательства. Одна за другой они занимали место на трибуне свидетелей. Никакой обтягивающей одежды, никаких коротких юбок и вызывающих причесок, никакой туши для ресниц, никакого перекрашивания в блондинок, никаких украшений и высоченных каблуков, как у проституток. Все шесть могли бы запросто сойти за участниц церковного женского хора во время службы по средам.
Они всячески превозносили мисс Джинджер, не уставая повторять, каким замечательным работодателем та была. Она строго следила за порядком, не терпела пьяниц и смутьянов, оберегала своих девочек. Конечно, на сцене выступали стриптизерши, но они просто выполняли свою работу. Они были своего рода приманкой, девочками, на которых приходили поглазеть мальчики. Но они были неприкасаемы, что лишь подчеркивало их привлекательность.
Две официантки признались, что встречаются с клиентами, но только в нерабочее время. Еще одно из многих правил мисс Джинджер. Один роман длился несколько месяцев.
Четыре женщины в составе жюри быстро поняли суть этого фарса и потеряли к нему интерес. Прочитать мужчин было труднее. Джо Нанцио понравилась Марлен, но вскоре он снова переключил внимание на свои ботинки. Мистер Дьюи проспал большую часть предыдущих показаний, но при появлении дам оживился и внимательно слушал.
К полудню второго дня Бэрч договорился до того, что «Карусель» чуть ли не являлась местом, где можно замечательно отдохнуть всей семьей вместе с детьми.
После обеда он продолжил в том же ключе, подтверждая свои утверждения показаниями еще четырех дам. Все они были просто