– Марина хотела войти за ним, но на двери был кодовый замок… она ждала кого-нибудь из жильцов, чтобы попасть в подъезд… тут приехала «неотложка»…

Они с сестрой столько раз обсуждали то роковое событие, что каждая деталь врезалась ей в память. Правда, до сих пор никто ее об этом не спрашивал, а она дала зарок молчать.

– И что потом?

– Выбежал пожилой мужчина… и повел врача и медсестру в квартиру… его жене было плохо… Марина проскользнула за ними. В суматохе на нее не обратили внимания. Она пряталась за кустом у подъезда и в последний момент вскочила в дверь… думаю, водитель «Скорой» мог ее заметить.

– А остальные?

– Вряд ли. Сестра сразу юркнула в темный угол и затаилась.

– Допустим…

– Их ведь наверняка опрашивали, – сказала Соня. Она понемногу «просыпалась», включаясь в процесс. – Вот бы узнать, что они видели. Хотя… теперь уже все равно. Марине бояться нечего.

– Убийца об этом позаботился…

Соня горько вздохнула, но ее глаза оставались сухими. Все слезы она выплакала.

– Водитель «Скорой» сидел в машине или выходил… покурить, например, размяться?

– Марина говорила, что шофер оставался в кабине. Она дождалась, пока старик и медики скроются в квартире, огляделась и только решила подниматься вверх… как раздался шум, кто-то бегом слетел по лестнице, пронесся мимо нее и выскочил на улицу…

– Она уверена, что это был Апрель?

– Да, – кивнула Соня. – Марина не могла ошибиться. Любовь слепа… но в другом смысле. Сестра помешалась на этом придурке! Она бы его в темноте узнала, в тумане, где угодно…

– Значит, шофер «Скорой» видел, как Апрель вышел из подъезда?

– Не обязательно. Марина выглянула из окна на площадке между первым и вторым этажом – хотела проследить, куда он направится. Апрель наткнулся на машину с красным крестом, сбавил скорость и зашагал в противоположную сторону, как ни в чем не бывало…

– В противоположную?

– От той, куда смотрел шофер… Тот сидел и курил, выпуская дым на улицу.

– Как Марина догадалась, из какой именно квартиры выскочил молодой человек? – спросил Матвей.

– Она искала, где идет ремонт… Апрель был паркетчиком, и сестра подумала, что его выгнали, оскорбили или он сам поругался с хозяином, на которого работал. В последнее время Апрель стал ужасно нервным.

– Она собиралась улаживать этот конфликт?

– Нет, конечно. Ее вело любопытство и обида за Апреля. Когда любишь, все принимаешь близко к сердцу. В общем… Марина поднялась на четвертый этаж и заметила, что дверь одной из квартир приоткрыта. Она была в каком-то трансе от болезни и сильного волнения…

– Чем она болела?

– Выбегала раздетая из клуба на улицу и подхватила простуду… Опять-таки из-за Апреля…

– Она видела в квартире что-нибудь подозрительное, кроме трупа?

– Мертвое тело, даже отраженное в зеркале, привело ее в ужас, – прошептала Соня. – Я бы тоже испугалась. Мы обе до потери сознания боимся мертвецов. Их все боятся…

В какие-то моменты она говорила о сестре, как о живой. Жизнь была для нее естественной, в отличие от смерти.

– Маринка сразу поняла, что это та самая женщина, с которой встречался Апрель… Она не могла объяснить, почему. Шестое чувство! Женщина лежала на полу совершенно голая… Неудивительно, что сестре стало дурно и она потеряла сознание. От такого потрясения кто угодно свалится в обморок…

– Это все, что видела ваша сестра?

– Если верить ее словам, да…

– Какой же смысл Апрелю убивать ее? Судя по всему, он понятия не имел, что она следила за ним.

– Он мог мельком заметить ее в подъезде, пробегая мимо… Сначала, в угаре, не сообразил ничего, а потом дома пришел в себя, опомнился и решил убрать опасного свидетеля.

– Где Марина находилась в тот момент, когда Апрель спускался по лестнице и выбегал из подъезда?

– Спряталась в темный угол за выступом и прижалась к стене…

– Можно отправиться туда и провести эксперимент, – предложил Матвей. – Проверить, видел преступник вашу сестру или нет.

У Астры появилось ощущение, что они снова оказались в тупике. Даже если Апрель в тот день видел Марину на улице Вавилова, доказать это будет невозможно. Как и то, что он ее убил. Разве что водитель «Скорой» опознает молодого человека и девушку, которые входили и выходили из подъезда, где произошло убийство. Однако Борисов ни словом не обмолвился ни о чем таком.

– Бесспорно одно: следы и пальчики Апреля и вашей сестры наверняка остались в квартире Нелли Ракитиной, – сказала она.

– Ее звали Нелли? Красивое имя…

– Марина подходила к трупу, трогала что-нибудь?

– Нет… кажется… Она увидела мертвое тело из коридора… женщина лежала в комнате, на ковре…

– Сколько времени ваша сестра находилась без сознания?

– Не знаю… Я считаю, недолго. Минуту или две… Марина раньше никогда не падала в обмороки. Если бы не болезнь…

«Если бы не любовь!» – подумала Астра.

Соня потеряла интерес к разговору. Она прислушивалась, как с шумом переворачивается на скрипучем диване ее отец, и вздыхала. Никто не будет по-настоящему искать убийцу – ни полиция, ни эти милые добросердечные люди. Потешат свое любопытство, да и отступятся. Сколько таких дел пылится на полках криминальных архивов…

– Апрель не стал бы убивать без причины, – сказала Астра, когда они с Матвеем садились в машину. – Никто не стал бы.

– Причина была. Просто мы ее не знаем… Не понимаю, почему он до сих пор не сбежал!

– Побег привлечет к нему внимание, выдаст его.

– Если на парне висит два трупа…

– А если нет?

– Едем к нему?

Она медленно покачала головой.

– Сначала в Каширу, к его родителям. Борисов адрес раздобыл…

* * *

Московская область, город Кашира

Матвей долго петлял, прежде чем притормозил у двухэтажного деревянного дома. Огромные ели по бокам стояли белые, неподвижные. Крыша была укрыта снегом, трубы дымили.

– Судя по номеру квартиры, Сахно обитают на втором этаже, – сказал Матвей. – О чем ты намерена их спрашивать? Думаешь, они сдадут тебе родного сына?

– Посмотрим. Ты запомнил, что говорить?

По рассохшейся деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. В доме пахло масляной краской – кто-то делал ремонт. Астра остановилась у двери, обитой дешевой вагонкой, позвонила. Послышался хриплый мужской голос:

– Маша, открой!

Дверь распахнулась, из тесной прихожей выглянула женщина в рабочей одежде, вымазанной известкой. На вид ей было лет пятьдесят. Она вытерла руки о брезентовые штаны и смущенно пробормотала: