— Ну надо же! До чего печально. Даже думать не хочется. Но она все равно встала на ноги и прожила удивительную жизнь. А мы-то считали ее просто холодной и высокомерной.

— Знаю. И мне от этого очень стыдно. Но главное сейчас то, что она дала платье и сказала, что если оно тебе понравится, ты можешь его надеть. Сшито в 1939 году. Настоящий музейный экземпляр, и ни разу не надеванное.

— Ты его уже видела?

— Нет. Она просто вынесла мне коробку.

— Давай посмотрим.

Вместе они уселись на кровать, развязали ленту, сняли с коробки крышку и развернули многочисленные слои оберточной бумаги. Потом Вики встала и осторожно подняла платье, держа его на вытянутых руках перед собой. Прошелестели по полу складки белоснежного шелка — летящая юбка, скроенная по косой, рукава фонариками, плечи с подбивкой, глубокий квадратный вырез, расшитый жемчужным бисером. От платья шел легкий сладковатый аромат, как от забытого в шкафу старого ароматического саше.

— Мама, оно просто великолепное!

— Пожалуй, симпатичное… Но эти подплечники…

— Да ведь это же последняя мода! Думаю, оно идеально.

— Только длинновато.

— Мы можем подшить подол. Как ты считаешь, Дороти не будет против?

— Она сказала, нам не надо его возвращать. Ты можешь взять платье навсегда. Ну-ка примерь.

Вики сбросила джинсы и рубашку и скользнула в облако шелка. Платье село как влитое, и Мэри аккуратно застегнула длинный ряд крошечных пуговичек на спине.

— В те времена молнии вшивали только в чемоданы. А свадебные платья были на пуговицах.

Вики подошла к высокому зеркалу. За исключением длинноватой юбки, платье сидело так, будто его сшили специально для нее. Она поправила волосы, повернулась, чтобы взглянуть на себя со спины, полюбовалась хитроумно скроенной юбкой, которая разворачивалась наподобие хвоста золотой рыбки, образуя небольшой трен.

— Оно прекрасно! — прошептала Вики. — Я непременно его надену. Даже если бы мы проискали сто лет, все равно не нашли бы такого. Как мило со стороны Дороти подарить мне его! Не представляю, почему она вдруг так расщедрилась…

Они расстегнули пуговицы, и Вики сняла платье. Потом Мэри достала бархатные плечики и повесила его на дверь своего гардероба. Так оно показалось им еще более роскошным и нарядным.

— Боже, мама, какая удача! Просто чудо! Надо скорее позвонить Гектору и все ему рассказать. Нет, не буду звонить. Сделаю ему сюрприз. Лучше я позвоню Дороти. Прямо сейчас. Подумать только, я ведь даже не хотела приглашать ее на свадьбу! Как же отвратительно я себя вела. Ты же не сказала ей, что я вела себя отвратительно, правда?

— Нет, не сказала.

Вики снова влезла в джинсы.

— Ты была права, — сказала она, застегивая молнию. — Мы думаем, что знаем о человеке все, а на самом деле ничегошеньки не знаем. — Вики застегнула пуговицы на рубашке и крепко обняла мать. — А что касается тебя, ты обращалась со мной просто как святая.

Вики выбежала из комнаты. Через мгновение до Мэри донесся ее голос, полный тепла и признательности — дочь звонила поблагодарить Дороти. Мэри захлопнула дверь спальни и снова присела за туалетный столик. Она посмотрела на платье и подумала, что ее дочь впервые в жизни собирается позволить себе выглядеть по-настоящему красивой. Потом вспомнила, что до свадьбы осталась всего неделя, и внезапно поняла, что очень ждет этого дня. Подумала про славного Гектора, который вот-вот станет ее зятем, и про Дороти, с которой они как будто бы заново познакомились и сразу стали подругами. Вскоре после свадьбы надо будет обязательно с ней вместе пообедать. У них ведь столько тем для разговора!

А еще она подумала про Гарри. Среди тюбиков и флаконов на туалетном столике стояла его фотография в массивной серебряной рамке. Она улыбнулась, глядя мужу в глаза. Тебе не надо ни о нем беспокоиться, Гарри. Мэри чувствовала себя уверенной и сильной. Все пройдет прекрасно.

Она перевела взгляд на свое отражение. Припудрила лицо, а потом с легким как в юности сердцем потянулась за губной помадой.

Было утро субботы. Золотистые блики рассвета вспыхнули на деревьях, прогоняя ночную тень за холмы и дальше, к синей полосе моря на горизонте.

Дженни Фэйрберн возвращалась домой после прогулки с собаками, ощущая приятную усталость, поскольку проделала долгий путь — до озера, вокруг него и обратно по ухабистой, петляющей между деревьями проселочной дороге. Дом стоял перед ней — старинный особняк рядом с полуразрушенной церковью. С севера его прикрывала от ветра сосновая роща; окна, выходящие на юг, сверкали на солнце, словно посылая ей приветственные сигналы. Дженни мечтала о ланче, потому что чувствовала не только усталость, но и голод. Она вспомнила, что ее ждет запеченная баранина, и у нее, как у проголодавшегося ребенка, побежали слюнки.

На самом деле ей было двадцать — двадцатилетняя стройная девушка, высокая, с рыжеватыми светлыми волосами и бледной кожей, унаследованными от бабки по отцовской линии, коренной жительницы шотландского Высокогорья. Глаза у Дженни были темные, носик тонкий и слегка вздернутый, а рот большой и выразительный. Когда она улыбалась, лицо ее словно светилось изнутри, однако если Дженни была расстроена или зла, то выглядела бледной и угрюмой.

Добравшись до заднего крыльца, она налила запыхавшимся собакам в миски воды и сбросила сапоги, облепленные грязью. Из кухни доносился голос матери: судя по всему, она разговаривала по телефону, поскольку отец Дженни рано утром уехал играть в гольф и его машины в гараже до сих пор не было.

В одних носках она прошла в кухню, учуяла запах баранины и острый аромат мятного соуса.

— …большое спасибо за приглашение, — сказала мать в телефонную трубку. Потом оглянулась, увидела Дженни и с отсутствующим видом заулыбалась. — Да-да. Примерно в половине седьмого. Да, всей семьей. Непременно будем. До свидания. — Она дала отбой и улыбнулась дочери. — Хорошо прогулялась?

Голос у матери был преувеличенно оживленный. Дженни нахмурилась.

— С кем ты разговаривала?

Миссис Фэйрберн присела на корточки и приоткрыла дверцу духовки, чтобы проверить, как там мясо. По кухне разлился густой мясной дух.

— С Дафной Фентон.

— Что она хотела?

Миссис Фэйрберн закрыла духовку и поднялась. Лицо у нее раскраснелось — вероятно, причиной тому был жар от плиты.

— Она приглашает нас всех сегодня вечером на коктейль.

— А что мы празднуем?

— Ничего. Просто Фергюс приехал домой на выходные и Дафна решила позвать гостей. Она настаивала на том, чтобы ты тоже пришла.

Дженни сказала:

— Я не хочу идти.

— Дорогая, но ты должна.