Двери мягко, бесшумно закрылись. Перед самым последним сантиметром, двери остановились, словно что-то помешало им до конца закрыться, словно кто-то помешал закрыться, словно неведомая сила хотела привлечь внимание Сергея этим узким проходом и позвать туда на безумный, какой-нибудь неведомый ему до сих пор поступок… Поступок? Какой здесь может быть поступок? Догнать Лену и вновь предложить всё сначала? Это безумный поступок?.. Это продолжение его унижения. Двери затворились.

Солнце ушло за девятиэтажки Салехарда. На дороги города легли длинные тени домов, окна сверкали бликами, слепили глаза, низкое солнце слегка окрасило оранжевым оттенком светлые стены зданий.

Дорога домой заняла у Сергея целый час. Он шёл непонятно куда, непонятно каким путём, непонятно с кем разговаривал всё это время, причём говорил столь громко, что прохожие оборачивались, смотрели вслед. Городской сумасшедший? Бывает.

Дома Лена, едва вошла, тут же, без слов, не видя и не слыша ни папу, ни маму, сразу проскользнула к себе в комнату, бухнулась лицом в подушку и так лежала недвижимо, не слышно, не шевельнувшись ни разу до самых лёгких майских сумерек, когда, наконец, низкое солнце упало на самый горизонт и скрылось там, в низине, где течёт большая река Обь. К полуночи она поднялась, села у трюмо, посмотрела в зеркало на свои красные глаза, опухшие веки, провела ладонью по щеке, плечи её дрогнули, и Лена заревела, упав лицом на сложенные на коленях руки. Ревела Лена тихо, даже не всхлипывая, после поднялась, прошла в ванную, включила воду… Вышла другим человеком – решительным, упрямым, твёрдым и несокрушимым. Смыла с себя все дурацкие нежности, смыла с себя все дурацкие мысли о том, что, очевидно, всё же нельзя было так поправлять причёску в присутствии любимого человека… смыла с себя всё, что мешало дальше жить, сказала себе: «Я что, что-то сделала нехорошее? Я что, может ему изменила? Я может… Если бы он меня любил, мог бы… не заметить… или простить… да настоящий мужчина… а то прямо!.. Посмотрите – провела Лена рукой по волосам! Чушь собачья! Ну, раз он так!..»

Утром другого дня солнце почему-то взошло без каких-либо спотыканий.

На студии Сергей встретился с Леной в коридоре, произнёс отчётливо: «Привет», после чего резковато остановился, давая понять, что хочет что-то сказать, и, когда Лена остановилась, остановилась где-то через один явно лишний шаг, давая понять, что соглашается выслушать, но… только соглашается выслушать, Сергей негромко проговорил:

– Ты знаешь, нельзя так всё рвать по глупости одной… даже если и я ошибся, то можно ведь просто спокойно разобраться во всём? Спокойно, без злости всё обсудить, я виноват, значит – я виноват… Хочешь, мы можем некоторое время друг от друга просто… как… я не знаю… отдохнуть, что ли? Хочешь? Я позвоню тебе через… скажи, через сколько?

– Отдохнуть друг от друга? – повторила Лена сразу же, оглянулась, нет ли вокруг кого лишнего? Вокруг было пусто, тогда усмехнулась и в глаза ему сказала, – От любви не отдыхают, милый, любовь – это не уборка территории, это чувство постоянное, оно либо есть, либо нет, либо оно горит ярким огнём, либо гаснет сразу, когда… когда гореть нечему.

– У меня есть чему гореть, – в тон ей сказал Сергей, – иначе, сама понимаешь, я бы вот тут…

– У тебя есть? – то ли согласилась она, то ли спросила, – Может, и есть, только огонь твой пожирает всё, в том числе и отношения, и саму… любовь.

Тут же повернулась и пошла дальше. На секунду Сергею показалось, что мир вокруг него стал пуст и гол, словно из него вышвырнули, выкачали, изъяли всё живое и сущное, словно вокруг только стены, стены, стены…

В этот день Лена после работы просидела весь вечер взаперти дома. Никуда не ходила, никому не звонила, ни с кем никаких разговоров не разговаривала. Просто сидела дома, смотрела в окно, смотрела телевизор, смотрела в зеркало… ничего не видела. За своими думами видела только все свои думы. Перебирала в памяти каждую минуту, каждую секунду своих ожиданий, своих истерик, обвинений в адрес Сергея, оправданий своим действиям… впрочем, каких ещё оправданий? Какие могут быть оправдания, когда вас обвиняют в том, чего вы не совершали? Обычное женское поведение этот ревнивец великовозрастный превратил чуть ли не в какую-то форму измены!..

На следующее утро Лена приняла душ, уложила волосы как могла лучше, чтобы и красиво, но и не «парикмахерская», чтоб не сказали потом – в первый день разрядилась как фифа! Когда со «штукатуркой» было закончено, достала совершенно новый костюм, где юбка была мини, но не сильно, лишний раз всё проверила: нет ли складок, ниточек и прочего? Наконец ко времени начала рабочего дня она открыла новый флакон духов, что отец привёз из Франции, надушилась. Она опоздала к началу рабочего дня ровно на минуту, когда вошла в «Ямалгазконсалтинг», то ещё не все и пришли на работу. Лена спросила свой пропуск, ей выдали, дежурный был предупреждён, она прошла в кабинет начальника, тот ждал. Перед тем как открыть двери, Лена интуитивно, но осознанно поправила рукой волосы на затылке… На лицо легла приятная улыбка… Плечи распрямились… Она вошла.

Утром этого же дня Сергей проснулся в состоянии, близком к обморочному. Проснулся, вспомнил, себе сказал вслух:

– Лены больше нет.

Через минуту сказал ещё:

– Лены больше нет, и не будет больше Лены.

Однако надо было подниматься, надо было жить, надо было работать. На дворе стояла пятница. Сегодня пятница – рабочий день, есть куда идти, мелькнуло у него в голове, а завтра? Завтра? Если съёмок в выходные не будет? Странно, а как он жил раньше? Может, по бабам ринуться?..

Первое, что услышал на студии, был голос продюсера Карины на весь этаж:

– Каневская сегодня в отгуле! Съездишь за неё! Ничего с тобой не случится, у неё запарка с новым начальничком! – здесь продюсер увидела Сергея, взмахнула ему приветственно рукой на расстоянии и ещё громче договорила, – Ага, тот только по пятницам и принимает!

Сергей прошёл в операторскую. Здесь было пусто, и воздух был чистый.

В операторской Сергей опустился в кресло. Странная штука – жизнь, не сложная, читается на раз… странная. Вот сколько лет он проработал в этой студии? Много. И за все годы никто ни разу не позволил себе какого-то насмешливого отношения к его мужским увлечениям, ведь видели его за годы работы и с одной женщиной, и с другой, да и с третьей, что чуть не женился на ней, так?.. Но женщины все были со стороны. Женщины были не из телекомпании. Видели случайно, непреднамеренно. А тут… едва отношения наметились, так сразу и колкости, пошлости, издевки даже… Может, потому, что у всех на виду? А может, потому, что кому-то обидно, что девчонка, к примеру, досталась не ему, а вот этому?.. А что тогда женщины? Из-за романтичности розовых бутонов?

Весь день Сергей проработал как проклятый, даже лишних пару заявок отработал, сам предложил своим друзьям-операторам съездить за них, потом остался на вечерний эфир. Домой приехал поздно.

За окном был вечер, солнце и не думало садиться, светило во всю косыми низкими лучами по городу. Деревья уже одевались в листву. На ветках повсюду сидели воробьи, чирикали неугомонно на ночь глядя.