Сергей включил телевизор, потом вышел на лоджию, глянул вниз, потом по сторонам, в одной стороне стоял магазин, там продавалось спиртное, водка, селёдка, бородинский хлеб… В комнате прозвонил телефон. Он зашёл с лоджии, взял телефон и вновь вышел на лоджию.

– Да?

– Привет, Сергей, это Юра, – сказал ему из трубки оператор Баздырь.

– Привет, виделись сегодня весь день.

– Ты знаешь, пока ты сегодня ездил по съёмкам, так некоторые наши девочки уняться не могли на вашу тему с Ленкой. Одни визжали: «Что ещё этой Каневской нужно?» Другие визжали: «Зачем Русских девку ревностью мучает?» Ты на всё плюнь, жизнь продолжается, какая бы она ни была, но вот Вадим Сергеевич наш как-то сегодня обронил: «Не понимаю, что он ей голову-то морочит? И разница в возрасте, и особенно дать ведь ей по жизни ничего не сможет. Молодой бабе или молодой парень нужен, или денежный мешок…», понимаешь? Взрослые мужчины, конечно, лучше умеют ухаживать за девчонками, чем молодые, но что потом? Я вообще-то думаю, что наши бабы, не все, конечно, но многие, просто никогда таких ухаживаний с белыми розами по жизни своей замороченной не видели, вот и обозлились, что какая-то там Каневская… понимаешь?

– Понимаю, – сказал он глухо, – я не в обиде.

– Молодец. Завтра суббота, работы ни у кого нет?

– Ни у кого…

– Надо выпить. Тут Орешич крутится, в гости хочет.

– Приходите завтра, в обед, выпьем.

Разговор закончился, и Сергей ушёл в комнату, прилёг на свою широкую кровать. Глаза пусто, бездумно смотрели на окно, тюль перед ним, тяжёлую штору… Ничего не сделал. Ничего. А всё пропало. Всё, что ещё совсем недавно было всей его жизнью. Всё пропало в один миг. А может, это и правильно, что в один миг, а не тянулось во времени, когда бы он, к примеру, что-то там про Лену узнал?.. Когда бы, к примеру, она не просто волосы поправляла, а принимала бы ухаживания человека, который… который, к примеру, хоть и не молод, как и он, но с деньгами… так? Может, и в самом деле так лучше?

И всё же – тут же хлестануло по сознанию – и всё же я попробую ещё раз… и ещё раз… и ещё…

Он быстро поднялся, взял телефон, быстро, словно боялся опоздать, нашёл в адресе имя Лены, нажал на соединение. Гудел телефон недолго, Лена очень быстро сказала:

– Да? – сказала просто, без отдышки, без какой-то заложенной сознанием скорости, безо всего того, что порой выдаёт девушек в их отношении к мужчине.

– Это я, привет! – сказал Сергей тоже не очень бодро, – Ты уже не работаешь? – единственное, что сумел спросить.

– Нет, брала отгул, ходила на встречу с новым руководством.

– И как?

– Оклад дали в два раза больше моей студийной зарплаты.

– И всё?

– Нет, не всё. Кабинет показали. Познакомили со всякими замами, помощниками и прочими…

– Когда переходишь?

– С понедельника, Виктор Александрович отпускает, – мечтательно сказала она, – и там просили как можно быстрее. Работы очень много.

– Ну да, ну да, – пробормотал Сергей, – у тебя такой чужой голос.

– Голос как голос, – мигом изменилась она, – ничего особенного. Ты что-то хотел?

– Я хотел узнать, что можно сделать, чтобы вернуть всё обратно… как было. Помнишь?..

– Стараюсь не помнить. Мне было больно.

– Было?

– Было. Сейчас прошло. Перетерпелось. Больше такого не хочу.

– Больше такого не будет.

– Не будет, – сказала она.

– Прости, – сказал он, чуть не подавившись словом в самом его конце.

– Этого не надо, – трезво и разумно отказалась она, – всё нормально. Никто не умер.

– А любовь? – вдруг проснулось в Сергее какое-то странное, до сих пор неведомое чувство обиды на женщину.

– Любовь? – Лена явно усмехнулась, потом иронично и задиристо сказала, – А любовь, милый друг, померла!.. Померла, так померла! Увы!

– Не может быть, – сказал Сергей, – не верю. Ты специально…

– А ты поверь, – предложила Лена – я ничего не делаю, пока твёрдо что-то не решу. Хранить надо было… любовь.

– Давай с чистого листа?

– Не получится.

– Почему?

– Я не хочу.

– А что ты хочешь?

– Спокойно жить хочу теперь… без таких всплесков и бурлесков. Когда за мной никто не следит, не подсматривает, и я могу себя вести так, как считаю нужным в данный момент.

– Я уже извинился, – глухо сказал Сергей, похоже, всё ещё не веря в полный разрыв, – больше не повторится.

– Не надо, – резковато тут же сказала она.

– Так что…

– Так ничего, Сергей, – разумно произнесла она, – это была ошибка, если хочешь, это была моя личная ошибка, такая романтическая, симпатичненькая ошибочка в жизни… поддалась девушка на ухаживания серьёзного мужчины и… не удержалась на его серьёзной ноте… Прости, мне было с тобой хорошо, но… но и только. Всё.

Телефон пикнул и отключился.

Сергей зашвырнул телефон в угол.

Лена положила свой телефон на трюмо, сказала своему отражению:

– Вот та-ак!..

Сергей лежал на кровати, смотря в потолок, потому как никуда больше смотреть было невозможно. Как-то всё напоминало Лену, напоминало её пребывание у него в гостях два выходных подряд, напоминало… Вон тут, у окна, (опустил он глаза) она стояла, отдёргивая штору, чтобы не мешала разглядывать в окно тающий снег, на лоджии они стояли в обнимку, глядя на одинокие машины, что проносились мимо его дома…

Одинокие машины… Он теперь и сам – одинокая машина, что проносится мимо своей жизни, глупой жизни, никому не нужной, пустой и бесполезной. А вот здесь она немного дурачилась… Тьфу!

Сергей поднялся с кровати, прошёл на кухню, открыл холодильник – водки не было, глянул на время – двадцать два десять… Время вышло. Алкоголь уже не продают. Может, метнуться к магазину «Авангард»? Там ушлые ребята всегда торгуют водкой. Нет. Не надо. Завтра Юрка и Женька придут, тогда и выпьем. Пить водку надо тогда, когда ты сильный, а не слабый.

За что ему это всё?.. Ну вот – за что? За какие грехи особенные? Ну, это же нормальное мужское поведение? А может, просто ты ей ни к чему?.. Может, редактор Вадим Сергеевич и прав? Ей нужен, если человек и взрослый, то-о… с деньгами? Что и в самом деле он, Сергей, может ей дать? Большое светлое чувство любви? Трепетное отношение до полной дрожи в коленках? Смешно. Разница в двадцать лет… Как она сказала: «Мне было просто хорошо с тобой, но и только»? Почему же ему было не просто хорошо с ней, а восхитительно прекрасно? А может, у него это уже последнее чувство любви? Влюблялся-то он много раз, много раз расставался, но не так… А может, это у него было не так? А у тех девчонок, как раз было так, как у него сегодня? Может, и они тогда так же бились в душевных конвульсиях? Он же не знает. Да что ж так пусто-то вокруг? Что ж так пусто внутри, в голове, в груди?.. Словно выкачали всё! А может, он уже умер, просто пока этого не знает? Может, сдох, да не осознал вовремя, вот и мучается?