Только сначала нужно было убраться подальше и уничтожить все улики, указывающие на его сотрудничество с арабом. Именно с этой целью казначей и явился в клуб.

По натуре мистер Рэмси был игрок и точно знал: иногда, чтобы выиграть, нужно поставить на карту все, что у тебя есть. Именно так он когда-то и очутился в компании одноглазого убийцы: излишек выпитого виски, пагубная страсть к игре и костяной шарик рулетки, никак не желавший остановиться напротив нужной цифры, в один вечер пустили состояние мистера Рэмси по ветру. Покидая казино, он был банкротом, нищим, никем, и стоит ли удивляться, что человек, предложивший оплатить его полумиллионный долг, купил англичанина со всеми потрохами? В тот момент Артуру Рэмси было не до того, чтобы вникать в подробности биографии своего нанимателя. Он разобрался, с кем имеет дело, лишь спустя много недель, когда давать задний ход было уже поздно, да и не очень-то хотелось. Он не принимал непосредственного участия в противозаконных делах своего хозяина; он занимался только делами спортивного клуба – то есть фактически почти ничем – и получал за это очень большие деньги. Он был ширмой, подставным лицом, официальным представителем хозяина в прессе и на мероприятиях, связанных с участием посторонней публики. А то, что при этом мистер Рэмси сумел многое узнать о своем нанимателе, было исключительно его личной заслугой.

Со временем, правда, хозяин практически перестал скрывать от Рэмси свое истинное лицо, решив, по всей видимости, что казначей уже достаточно глубоко увяз в его делах. Их сотрудничество всегда было взаимовыгодным. Англичанину оно помогло не только поправить свое финансовое положение, но и излечиться от пагубного пристрастия к игре. О, это оказалось совсем просто; выяснилось, что желание сделать ставку полностью исчезает при виде направленного вам в голову пистолета.

Уже за одно это мистер Рэмси мог быть благодарен своему хозяину. Он и был ему благодарен, однако в сложившейся ситуации уцелеть мог только один из них, и Артур Рэмси не колебался, выбирая, кому суждено стать этим счастливцем.

Он загнал свой "мерседес" на стоянку перед клубом, точно вписавшись в границы обозначенного табличкой с его именем парковочного места, и, прихватив с соседнего сиденья пустой кейс, выбрался из теплого салона на продуваемую ледяным зимним ветром улицу. С низкого, закопченного дымом бансфилдского пожарища неба сеялся сероватый снег; погода портилась, и Рэмси про себя порадовался тому, что внимательно следил за прогнозами синоптиков и своевременно "переобул" свою машину в зимние шипованные покрышки. Англичанин полагал, что сегодня предстоит проделать неблизкий путь: он намеревался покинуть Британию по воздуху, но сесть в самолет надо было на максимальном удалении от Лондона. В Англии хватает аэропортов, а искать его следы люди Гамида в первую очередь станут в лондонских воздушных терминалах. Что ж, бог им в помощь... вернее, да поможет им их хваленый аллах.

Охранник почтительно распахнул перед ним дверь. Рассеянно кивнув в ответ на его приветствие, мистер Рэмси пересек пустой полутемный вестибюль, поднялся на второй этаж и свернул в административное крыло. Его кабинет располагался в самом конце коридора; молодой араб, не без успеха заменявший мистеру Рэмси секретаршу, сегодня взял выходной, и казначей счел это добрым знаком: удача пока что была на его стороне.

Запершись в кабинете, мистер Рэмси принялся за дело. Для начала он включил компьютер и не мудрствуя лукаво запустил программу форматирования жесткого диска. Компьютер с присущей всем его сородичам туповатой обстоятельностью запросил подтверждения команды, напомнив, что в процессе форматирования все данные на жестком диске будут безвозвратно утеряны.

– Ну и хорошо, – сказал мистер Рэмси этой безмозглой жестянке и щелкнул кнопкой мыши, подтверждая отданный ранее приказ.

Затем положил на стол свой кейс и, откинув крышку, начал без разбору валить туда все документы, где упоминалось его имя или стояла его подпись. Бумаг оказалось не так много: хранение архивных документов здешним начальством не приветствовалось, и бумаги существовали лишь до тех пор, пока находились в работе. Разумеется, где-то в других местах имелись подписанные Артуром Рэмси договоры и контракты, но в них, во-первых, не содержалось никакого криминала, а во-вторых... Во-вторых, он не собирался горевать по поводу того, что все равно был не в силах изменить. Если когда-нибудь начнется официальное расследование деятельности клуба, мистер Рэмси к тому времени уже будет очень далеко, да и звать его станут уже по-другому.

Пока казначей быстро, но аккуратно и методично изымал из кабинета все, что могло быть связано с его именем, ему не давала покоя какая-то мелочь – пустяк, мимо которого он прошел, не обратив внимания, но который тем не менее отложился в подсознании и теперь беспокоил его, как камешек в ботинке. Выдвигая и задвигая ящики стола в поисках пропущенных улик, мистер Рэмси постарался понять, что именно не дает ему покоя. На секунду он замер. "О, дьявол!" – шепотом воскликнул казначей и подошел к окну.

Осторожно раздвинув матерчатые ленты вертикальных жалюзи, он выглянул на улицу, и у него немного отлегло от сердца: потрепанный грузовой "фольксваген-LT28", стоявший у обочины прямо напротив клуба, бесследно исчез. Мистер Рэмси не стал ни хвалить себя за осторожность, ни укорять за излишнюю мнительность. У него возникло подозрение, и он его проверил и убедился, что оно было беспочвенным. Следовательно, подозрение можно было отбросить и забыть о нем, вновь сосредоточившись на текущих делах.

Так он и поступил. Сразу же выяснилось, что дел здесь, в кабинете, у него уже не осталось. Мистер Рэмси захлопнул кейс, надел пальто и шляпу и, оправляя шарф, окинул свой офис прощальным взглядом, даже не подозревая, что смотрит прямо в лицо Гамиду с экрана монитора, установленного в комнате охраны. С кривой улыбкой наблюдая за манипуляциями казначея, смуглый Гамид пригнул укрепленный на длинной гибкой ноге микрофон и сказал в него несколько слов по-арабски.

Когда мистер Рэмси покинул опустевший кабинет, начальник охраны немного подождал, давая ему время убраться из здания, а затем встал и, потянувшись, неторопливо зашагал в сторону административного крыла: до приезда хозяина ему нужно было провернуть одно небольшое, но важное дельце в мужском туалете.

Глеб от души зевнул и, подняв на лоб темные очки, потер кулаками слезящиеся, слипающиеся от усталости глаза. Салон машины уже успел заметно остыть; не только боковые окна, но и ветровое стекло в тех местах, куда не доставали щетки "дворников", были покрыты серыми извилистыми наростами растаявшего, а затем замерзшего прямо на ходу снега. Точно так же выглядели капот и передние крылья; минувшая ночь тяжело далась и автомобилю, и водителю.

С неба сеялся мелкий сероватый снег. Здесь его пока что было совсем мало, не то что в окрестностях донкастерского поместья, но можно было не сомневаться, что вскоре непогода доберется и сюда. Радио кричало об этом всю ночь; Глеб слушал его, чтобы не уснуть за рулем, и теперь мог пересказать долгосрочный прогноз метеорологов наизусть и даже с теми же интонациями, что и у любого из работавших этой ночью в эфире дикторов. Особенно утомил Сиверова один, полагавший себя весельчаком и комиком и потому уснащавший зловещее карканье синоптиков плоскими заунывными шутками, которые посеяли в душе Слепого семена сомнения в пресловутой тонкости английского юмора.