Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Киевском областном апелляционном суде в течение 15 дней со дня его провозглашения.

КОНЕЦ

— Честно говоря, я не могу точно сказать, — медленно проговорил профессор. — Скорее всего, произойдет нечто вроде ментального выброса. Все вокруг начнет меняться. С очень большой долей вероятности — совсем немного поменяется, и мы останемся в нашей ветке реальности. Или в очень близкой, где реальность лишь незначительно, для нас почти незаметно, будет отличаться от нашей. И мы не встретим наших двойников, ничего подобного не будет. Это пока совсем непонятно. Мы как будто идем под водой по дну и готовимся выйти на берег. Что на берегу — мы не знаем. И вот мы достигли берега. Со стороны дна. Берега дна, если так можно сказать. Выныриваем — и видим все что угодно: пальмы или лед, фьорды или песок… Но с большой долей вероятности увидим свой дом, свой мир, свою Зону…

— А с маленькой долей вероятности? — заинтересовался Дима от входа. Не опуская свой АКС-74У.

— А с маленькой долей — переместимся в параллельный нашему мир, в котором ответвление произошло давно. Этот мир будет отличаться от нашего. Там может быть все — и наши двойники, а может, кое-кто там не родится на свет. Не волнуйтесь, дорогу назад найти можно. Вот тут, — профессор показал SSD, — наше спасение. Инструкция, как прокалывать миры. Мотя ведь вам уже предложил стать сталкерами межмирья. Только построить машину надо, это займет несколько лет…

В этот момент радужный провал с громким хлопком исчез. Ударило по ушам.

— Черт! Мотя! Он не вышел оттуда. Если он все-таки взорвет аномалию… Готовьтесь…

И тут их накрыло. Это было похоже на какофонию всего — света, цвета, звука, гравитации. Перед глазами все кружилось и мелькало, в голове стучали тысячи там-тамов… Маша хотела было по привычке потерять сознание, но не получилось — глаза растопырились.

Помещение налилось кроваво-красным цветом, яркая вспышка ослепила Машу, а когда к ней вернулось зрение, она увидела, что ничего не изменилось. Остальные тоже сидели и оглядывались — кто на полу, кто на мешках.

— Кажется, мы вернулись, — первым не выдержал Сюр.

— Похоже на то, — профессор поправил очки, съехавшие набок, и осмотрелся. — Похоже, мы в нашей реальности, друзья. Обратите внимание на отпечатки подошв. Вот мои, вон Дима прошел, а вот самые маленькие, Машины.

Но Машу сейчас интересовало совсем другое. Она еще раз обвела взглядом присутствующих.

— А Мотя где? — Она оглядела потупившихся отца и сталкеров.

— Кажется Мотя остался там, в прошлом, — ответил Титаренко.

— Он… он… погиб, да?

— Не обязательно. Он мог попытаться уйти в другое время, мог остаться там.

— Да, — поддержал Сюр. — Он выкрутится. Он всегда выкручивается.

Но Маша, заглянув ему в глаза, поняла, что сталкер сам не верит в то, что говорит. В поисках поддержки она полными слез глазами взглянула на Диму, но тот отвел взгляд, поднялся с ящика, на котором сидел с момента вспышки, и заглянул в коридор с лестницей, ведущей куда-то наверх. Осторожно, на полусогнутых ногах двинулся по ней.

Какое-то время ничего не происходило. Маша утирала случайные слезы, размазывая их тыльной стороной ладони по грязным щекам. Боцман топтался рядом, не зная, как успокоить девочку.

Вернулся Дима и сразу же направился к профессору с Сюром, которые о чем-то шептались, присев на ящики возле заложенного кирпичом проема.

— Там все чисто, — вполголоса доложил он обстановку, но Маша его услышала. — Следы есть, но чисто. Я ПДА проверил — мы в Зоне. Мне сообщений от деда в ящик насыпалось… волнуется.

— А что на детекторе? — поинтересовался Сюр, — аномалия на втором этаже видна?

Дима покачал головой.

— Хотя не показатель, — сталкер потеребил ус. — Она не отображалась, еще когда мы в нее ныряли, так что и не знаю даже, что делать. Проверить, может?

— Не думаю, что проверка что-то даст, — вступил профессор. — Я тут немного прикинул, и выходит, что если аномалия-«матка» уничтожена, то все производные от нее тоже исчезнут.

— А у Моти в таком случае будет шанс оттуда выбраться? — понизив голос до шепота, спросил Дима.

— Никаких.

— Вот что, братцы-кролики, — Сюр резко поднялся, — хватит Мотю обсуждать. Если жив — выберется и нас найдет. А вот чтобы он нас долго не искал, пора нам отсюда ноги делать, не ровен час, «монолитовцы» нагрянут.

— Так что, на выход, значит? — Дима поднялся.

— Пусть профессор решает, он теперь у нас главный.

— Ну какой из меня здесь командир? — удивился профессор. — Я теоретик, не практик. Пусть Дима командует, он из нас самый опытный бродяга. Да и Мотя его проводником назначил бы…

У Димы челюсть отпала. Сама собой.

— Ну что же, — согласился Сюр. — Веди нас, Сусанин, извини, Семеныч.

Дима повел отряд не через «Янтарь», как настаивал Титаренко, а через «100 рентген». Во-первых, так было безопаснее. Он не раз хаживал с заданиями деда мимо владений Бармена и знал каждую тропку, каждую кочку на пути между Рыжим лесом и баром. На «Янтаре» же Сидорович никакого интереса не имел и внука туда не посылал. Дима чувствовал себя ответственным перед Мотей за жизнь этих людей и не мог его подвести. А во-вторых — личный интерес. Такой симпатичный черноглазый интерес. Если он, вопреки своим опасениям, выведет Машу и ее отца из Зоны без приключений, то его шансы на взаимность возрастут многократно. И он твердо был намерен сделать все возможное, чтобы свести риск к нулю.

В бар они вошли мрачнее тучи, и по их кислым физиономиям читалось многое, поэтому по дороге никто с расспросами не приставал, только местные дурачки пытались улюлюкать вслед, но Боцман посмотрел на них взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, и они заткнулись, поперхнувшись. Бармен все понял, как только они вошли, без лишних слов провел к свободному столику и кивком головы отправил к ним официанта с бутылкой водки и пятью стаканами. Пили молча, не чокаясь, поминая Мотю, Транца и «близнецов», а потом так же молча разбрелись по комнатам.

Утром Дима, проснувшийся раньше всех, сбегал на кухню и принес прямо в номера завтрак из пяти омлетов с беконом, гренками и кофе. Наскоро перекусив, отряд кратчайшим путем выдвинулся в сторону Периметра. Юный сталкер еще в Лиманске решил, что выходить будет в полукилометре от основного КПП. Там в одном месте лес практически вплотную подступал к «колючке» и бетонному заграждению, возведенному после очередного разрастания Зоны. Строили на скорую руку, лишь бы какую преграду возвести, а оттого плиты были свалены одна на другую не совсем ровно. Волны мутантов, подгоняемые гоном, разбивались об этот волнорез и погибали под шквальным пулеметным и зенитным огнем, пытаясь эту преграду обогнуть. Дима же давно заприметил, что по плитам можно достаточно просто вскарабкаться наверх мура и незамеченным со стороны блокпоста выйти из Зоны. Он берег этот выход на всякий случай, и вот пришло время им воспользоваться.