— Что надо? — неожиданно грубо рявкнул на него майор.

— Вам приказано срочно подойти на пульт, — виновато пробормотал солдат.

— Кто?

— Не могу знать. Меня дежурный послал, сказал, чтоб бегом.

— Бегом? Вот я ему покажу «бегом»! Он у меня сейчас марш-бросок с полной выкладкой побежит. Совсем обнаглели!

Майор резко поставил недопитый чай на стол, приказал охранникам следить за профессором и засеменил по коридору, на ходу отчитывая посыльного.

Вернулся он через десять минут уже не такой самоуверенный, достал из ящика стола документы, отобранные им при задержании, и положил перед профессором.

— Извините, Сергей Сергеевич, неувязочка вышла. Можете идти. Ваших людей сейчас тоже отпустят.

Титаренко долго уговаривать не пришлось. Схватив документы и спрятав их во внутренний карман, он торопливо вышел из кабинета, неразборчиво буркнув на прощанье «спасибо». На улице его уже ждали Маша и сталкеры.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Сюр. — Оружие отдали, рюкзаки отдали, все вещи и артефакты на месте.

Профессор только и смог, что в ответ развести руками.

— Коллеги, а давайте мы не будем тут торчать? — встрял Боцман. — А то неуютно как-то.

— Это верно. — Сюр подхватил рюкзак. — Пойдем в «Поросят»?

Все вопросительно посмотрели на Титаренко, он немного подумал и кивнул.

— А ладно, позвоню оттуда. Все равно кушать хочется.

— Это мы, конечно, слегка забурели, с оружием в бар заперлись. — Боцман огляделся. — Народ вон коситься начинает. Куда бы его спрятать?

«Три парсека», как и любой популярный бар, наполнялся под вечер, а потому, когда сталкеры, ведомые Сюром, спустились по лестнице в холл, они обнаружили, что в баре негде яблоку упасть. Уставшие от дневных дел сталкеры и барыги, военные и ученые пили и закусывали, травили байки, решали недоделанные днем дела, пели песни и били друг другу морды, в общем — развлекались кто во что горазд. Но, несмотря на всю свою популярность, бар оставался небольшой уютной забегаловкой, а не обрастал помещениями, как культурист мускулами, ради того, чтобы вместить всех желающих. Хозяев вполне устраивал нынешний его объем, ведь основную прибыль ему приносили не кухня и выпивка, а те дела, которые решались конфиденциально в кабинетах. В «Трех парсеках» не был оборудован даже полноценный гардероб, и сталкерам пришлось пробираться в подсобку через весь зал с оружием в руках под пристальными взглядами посетителей.

— Надо Диану найти, про Мотю ей сообщить, — перекрикивая шум, предложил Сюр, когда вещи были сложены в углу подсобного помещения за барной стойкой. — Попробуйте из кабинетов выкинуть кого-нибудь, а я ее пока поищу.

— Давай из «Мотиного» кабинета народ выкинем? — предложил Боцман. — Имеем право сегодня. Да и Транец любил там посидеть…

— Делай как знаешь, — кивнул здоровяк и скрылся в коридоре, ведущем к кабинету хозяина.

Боцман по-боксерски размял шею, чуть наклонил корпус вперед и, ловко работая локтями, направился к дальнему кабинету, который так любил Мотя. Маша, Дима и профессор двигались за ним, как караван кораблей двигается за ледоколом. Он решительно откинул полог, намереваясь без лишних объяснений выкинуть хоть Папу Римского, взбреди тому в голову выпить в кабинете «Трех парсеков», и замер как вкопанный. Замер настолько резко, что идущая следом за ним Маша не успела среагировать и уткнулась ему в спину.

— Что, что там такое? — она пыталась из-за широкой спины сталкера разглядеть, что же заставило Боцмана застыть как статуя.

— Вот же гад везучий! — вдруг заорал Боцман, сорвался с места и кинулся обнимать кого-то, кого Маша рассмотреть не могла, сидящего на диванчике возле кальяна. Сзади напирали Дима и Титаренко, которые, похоже, разглядели посетителя.

— Кто там? — Маша больно ткнула Диму в бок.

— Да Мотя же! — ответил юный сталкер и ужом проскользнул между Боцманом и диванчиком.

Маша сперва даже не сообразила, о каком Моте идет речь, а когда до нее дошло, она с визгом бросилась расталкивать мешающих ей сталкеров, прорвалась и повисла на шее у того, с чьей гибелью она уже смирилась. Почти смирилась.

— Ну-ну, Машенька, — Мотя погладил ее по голове, — не надо плакать, все обошлось, я живой и книга, которую я обещал, от тебя никуда не денется. Все нормально. Пусти, задушишь ведь.

Но отпустить вновь обретенного друга Маше было не так легко. Слезы ручьями катились по щекам, и она вновь стеснялась плакать прилюдно.

Когда Сюр, так и не разыскавший Диану, прошел через полог, профессор, Дима и Боцман уже перестали обнимать Мотю и пили пиво, ожидая рассказа о том, как тот спасся. Диме пива не разрешили, поэтому ему пришлось довольствоваться гранатовым соком. Маша отпускать Мотю не захотела и сидела, прижавшись щекой к его плечу. Сцена радостных объятий повторилась, и, когда наконец все расселись, Мотя приступил к рассказу:

— Погибли Петя и Федя… А я не мог поставить таймер на подрыв тротила. Иначе аномалию не завалило бы и мы оставили бы ненужные следы в прошлом. А рисковать получить «эффект бабочки» очень не хотелось. Вот я и подумал — а что, если прыгнуть за секунду до взрыва? Тогда у меня было два варианта: либо я исчезну вовсе, либо останусь в том времени, ведь затягивать обратно будет нечему, сорок две секунды становятся неактуальны. Рассчитывать время было уже некогда, пришлось воспользоваться настройками, которые мы с Петей прикидывали, когда я прыгал нам на помощь. Выбрал ближайшие к моменту вашего прыжка — и вот я здесь, разыскал Синицына, сижу уже третий день в баре и жду вас.

Он, довольный, откинулся на спинку, глубоко затянулся из кальяна и потрепал Маше челку.

— Так это Синицын нас из каталажки вытащил? — громко спросил Титаренко. — А я голову ломаю, чего это вдруг нас отпустили.

— Он вернулся из Японии еще позавчера и тут же примчался в Дитятки, вызвонил меня и убежал «дергать за рычаги», чтоб вас не особо долго мариновали. Мы же не знали, где и как вы будете Периметр пересекать.

— Да, напрыгался ты по разнесенным временным точкам… И, если я правильно понимаю, даже сам себе помог пару раз?

Мотя кивнул.

— И никаких тайм-шифтингов не случилось! Мы явно в нашей ветке. Ну, или почти в нашей. — Профессор, после того как подлечил нервы бокалом темного «Манчестер эля», не мог удержать свою академическую сущность и не начать интересоваться научной стороной вопроса.

— Как видишь.

— У тебя ведь был шанс улететь черт знает куда и погибнуть… Помнишь параметры перехода? Надо бы тебя в институт завтра затащить…

— На опыты? — перебил Титаренко Боцман. — Бдя, коллега, все живы и здоровы, перспективы есть, бабки будут — чего тебе еще неймется? Пей свой эль и радуйся жизни.