Общая хронология борьбы взбунтовавшегося против эсеровского ЦК Рутенберга описана им самим в ДГ. Однако целый ряд «промежуточных» звеньев в записках отсутствует: некоторые документы опубликованы частично, некоторые и вовсе не приведены. Кроме того, в намерения Рутенберга не входило устанавливать некий более широкий контекст этой истории. Между тем лакуны, о которых идет речь, в известной степени лишают ее определенной панорамности и полноты, в особенности для современного читателя. Когда-то Е.Е. Колосов, брошюра которого в поддержку Рутенберга уже упоминалась, сетовал на то, что в ДГ

Мы попытались восполнить указанный Колосовым недостаток и «залатать» известными нам документами существующие у Рутенберга прорехи, дабы свести к минимуму ощущение, если оно возникает, субъективности изложения и смещения акцентов в сторону «заинтересованного лица». Безусловно, представляя такую – «расцензурированную» – версию конфликта Рутенберга с эсеровским ЦК, которая в некоторой своей части основывается на неизвестных документах из RA, нет возможности избежать повторов уже известного документального массива.

* * *

В конце январе 1907 г. Рутенберг поселяется на Капри у Горького2. В целях конспирации, дабы избежать преследования зарубежной агентуры длиннорукого российского охранного отделения, его выдавали за Василия Федоровича, брата гражданской жены Горького М.Ф. Андреевой3. При этом ее «братом» он стал еще в свой докаприйский период, перейдя на нелегальное положение после убийства Гапона, ср. в письме Л.Б. Красина («Никитича») Горькому и Андреевой (май 1906 г.), в котором тот пишет, что не знает, где находится «брат» (Андреева 1961:108).

4 февраля 1907 г. Андреева писала И.П. Ладыжникову:

Одна из самых красивых актрис русской сцены, Мария Федоровна Андреева (урожд. Федорова-Юрковская; по первому мужу Желябужская; 1868–1953), женщина столь же яркая, сколь и чувственно-плотоядная, вызывает к себе сегодня неоднозначное отношение. Любовница миллионера Саввы Морозова, от которого МХАТ и русские социал-демократы получали с ее помощью значительные денежные средства4, большевика Леонида Красина, гражданская жена Горького, Андреева, безусловно, занимает в истории революции и финансовых тайн российской социал-демократии видное место. Она родилась в семье профессиональных актеров, отец – главный режиссер Императорского Александрийского театра, мать, Мария Павловна Юрковская (по сцене Лелева, 1843–1919), – актриса этого же театра. Андреева была примадонной МХАТа, в создании которого она принимала участие наряду со К.С. Станиславским и В.И. Немировичем– Данченко (покинула театр в 1904 г. из-за соперничества с O.A. Книппер-Чеховой, которой Станиславский отдавал безусловное предпочтение). После большевистского переворота бывшая звезда русской сцены и одновременно член РСДРП(б), куда она вступила по рекомендации Ленина, называвшего ее «товарищ феномен», становится комиссаром по театрам и зрелищам Союза трудовых коммун Северной области. В. Ходасевич в «Белом коридоре» (1937) писал, что Андреева претендовала на то, чтобы заведовать театрами во всероссийском масштабе, но ей предпочли О.Д. Каменеву, сестру Троцкого и жену председателя Моссовета Л.Б. Каменева (Ходасевич 1954: 369). В 1921 г. Мария Федоровна была командирована в Берлин официальным представителем в советское торгпредство для сбора средств в Европе и Америке в помощь голодающим России (о назначении ее на эту должность и об отношении к этому назначению высших советских чиновников, включая будущего премьера А.И. Рыкова, см.: Соломон 1995: 207-10). В Берлин она выехала вместе с П.П. Крючковым (1889–1938), литературным секретарем и поверенным Горького, который до этого был секретарем самой Андреевой, и именно она привела его осенью 1918 г. на Кронверкский проспект. Крючков работал в Берлине в издательстве «Книга» (с 1924 г. – акционерное общество «Международная книга»), занимаясь изданием горьковского Собрания сочинений. Позднее был переведен в Госиздат. После смерти Горького – директор его Дома-музея. В 1937 г. арестован за связь с «антисоветским объединенным троцкистско-зиновьевским блоком» и расстрелян. Андреева же после Берлина в течение семнадцати лет, с 1931 до 1948 г., занимала скромную должность директора московского Дома ученых.

Рутенберг близко сошелся с Андреевой в 1907 г., когда, как было сказано, в качестве ее брата скрывался у Горького на Капри. У нас нет достоверных данных о том, в каких отношениях были в ту пору «брат» и «сестра». Остается только гадать о том, распространялось ли на Рутенберга широко известное желание Марии Федоровны пленять встречавшихся на ее пути мужчин, как и вообще нравиться и обвораживать окружающих, ср., например, в воспоминаниях наблюдавшей ее на Капри Т. Варшер:

Однако по тону ее писем к нему, которые относятся уже к другой эпохе – ко второй половине 20-х гг., т. е. к берлинскому периоду жизни Андреевой (ниже мы их коснемся), можно предположить, что это была очень близкая дружба и, возможно, даже нечто большее, чем дружба…

На Капри Рутенберг начал писать воспоминания о «деле Гапона». В одном из примечаний он отмечал: