В Палестине Мандельберг написал несколько книг, в частности «Neged mishpat mavet» (Против смертной казни) (Tel Aviv: Aretz, 1934). Конкретным поводом для нее послужил местный сюжет: суд над А. Ставским, подозреваемым в убийстве одного из руководителей сионистского рабочего движения в Палестине X. Арлозорова. Фактически же общая концепция книги была шире и содержала автобиографический подтекст: ему, российскому социал-демократу, прошедшему ссылки и тюрьмы, был хорошо знаком предмет, против которого он поднимал голос протеста. Другой книгой, возвращавшей в годы молодости, стали воспоминания «Mi-hayai: prakei zihronot» (Из моей жизни: отрывки воспоминаний) (Tel Aviv: Ahdut, 1942) – расширенная версия его давнего мемуара «Из пережитого», вышедшего в Давосе (Швейцария) в 1910 г. Рассказ о событиях прошлого в давосской книжке достигал 1907 г., времени роспуска И-й Государственной думы. В новой, ивритской, версии описана вся жизнь, полная разнообразных и неожиданных поворотов, прибившая в конце концов российского политического и общественного деятеля к палестинскому берегу. Встречи с Рутенбергом в ней не упомянуты.

Познакомился в Италии Рутенберг и с A.B. Амфитеатровым, который, став в оппозицию к правящему режиму, в июле 1904 г. покинул Россию. За два года до этого он написал свой знаменитый фельетон «Господа Обмановы», в котором в едкой сатирической форме вывел царскую династию Романовых. Опубликовавшая его газета «Россия» была закрыта, а сам автор сослан в Минусинск. Праворадикальный журналист А. Ренников (Селетренников), с нескрываемым раздражением оценивая либеральный демарш Амфитеатрова, писал:

В 1902-ом году, под пьяную руку или в припадке радикального задора, написал он фельетон «Обмановы», в котором карикатурно изобразил Императора и некоторых членов Дома Романовых. Фельетон был слабый по форме, гнусный по содержанию, но автор достиг цели: получился всероссийский скандал. Несмотря на то, что газета «Россия» была закрыта, а номер с «Обмановыми» конфискован, фельетон в списках ходил по рукам, его все читали, о нем все говорили… Акции Амфитеатрова в левом лагере поднялись на необычайную высоту (Ренников : 167).

Напротив, в правом лагере акции Амфитеатрова сильно упали: антисемиты числили его юдофилом, проклиная и называя «идеологом иудаизма» (Э. Г. 1920: 94). И неспроста: Амфитеатров, публицист и писатель прямой и решительный, действительно поднимал темы, режущие юдофобский слух. «Идеолог иудаизма» – это было сказано, конечно, круто, но выступления против самодержавия, притеснявшего и громившего евреев, действительно имели место, как и курс лекций «Еврейство и социализм» в парижском College Russe cTEtudes Sociales. Основное содержание этого курса было изложено в его брошюре «Происхождение антисемитизма», где писатель, вопреки господствующему мнению, обвинявшему еврейство в буржуазности, связал «гений иудаизма» с социалистическими идеями и писал о «социалистических статьях Второзакония» (Амфитеатров 1906: 39). Касаясь наиболее болезненного для своего времени пункта о мобилизации евреев революционными движениями, что само по себе звучало для Амфитеатрова как высший комплимент, он утверждал:

Почитая еврейский народ, чья целостность опирается не на политические границы а на религиозные и философские идеи, т. е. на некие духовные, интеллектуально-ментальные категории, Амфитеатров на первый план выдвигал стремление евреев к преобразованиям, реформаторскому началу.

Амфитеатров одним из первых русских писателей обратился к сионистской тематике. В его книге притч, рассказов и очерков «Легенды публициста», изданной в 1905 г., сразу два текста посвящены популярному в еврейской общественной жизни начала XX века «плану Уганды»: «Уганейда (Два слова о сионистах)» и «Меер Львович (О сионизме)». Как известно, «план Уганды» возник в виде альтернативы Палестине: для решения еврейской проблемы англичане предложили Т. Герцлю переселение в эту африканскую страну. В первом из названных очерков герой-рассказчик рисует перед евреем Нахумом угнетающий пейзаж Палестины, куда того неодолимо влечет сионистская мечта:

В ответ на эти вроде бы не лишенные трезвого взгляда на вещи аргументы Нахум приводит притчу, смысл которой сводится к тому, что рай – это не место покоя и удовлетворения телесных желаний, а форма исполнения веры, и с этой точки зрения Уганда раем быть никак не может.