поползновений Пруссии покуситься на какую-нибудь часть его территории, втянутый в войну борьбу против турок, он совершенно не собирался умножать свои проблемы. Надо сказать, европейские державы не спешили на помощь Франции: видимо, ослабление самой крупной и процветающей страны континента, а для многих стран еще и серьезного соперника, не могло не вызывать у них тайного злорадства. К тому же они не скрывали своей позиции, что причиной всех бед Франции была слабость Людовика и его супруги. Никто не собирался срочно приходить на помощь Франции, за исключением Густава III, совершенно лишенного финансовых возможностей.

Даже стенания Марии-Антуанетты, что революционная зараза может перейти границы и распространиться в соседних владениях, не произвели ни малейшего впечатления. Все уверяли ее, что малейшая попытка иностранных держав осуществить интервенцию лишь усугубит шаткое положение венценосных супругов. К тому же вторжение явно приведет к гражданской войне, в которой давний противник, Великобритания, будет только рада оказать помощь противникам монархии. Ее призыв о помощи к королю Испании, где, напоминаем, правила ветвь династии Бурбонов, ближайших родственников Людовика, вообще остался без ответа. К тому же де Мерси-Аржанто, чтобы отговорить свою бывшую подопечную от побега, напрямую написал ей, что, если заграничная помощь и может быть оказана, то не бесплатно: Испания давно зарилась на кусок Наварры, а Сардинское королевство — на часть земель, примыкавших к Ницце и территории поблизости от Женевы. В общем, все советы сводились к тому, чтобы покорно ждать лучших времен.

Но это совершенно не устраивало королеву, для которой жизнь среди сотен надзирателей стала настоящей пыткой. К тому времени, когда она убедилась в полном устранении родственников от оказания помощи путем интервенции, король дал согласие на побег. Теперь Мария-Антуанетта ставила вопрос несколько по-иному: на какую помощь они могут рассчитывать, если побег удастся? Она хотела, чтобы либо Вена, либо Мадрид сосредоточили войска на границах для поддержки тех французов, которые выступят за монарха. Королева вновь получила отказ от брата: австрийские войска ни в коем случае не перейдут границу в районе Люксембурга[68], чтобы поддержать полки, верные Людовику.

Тогда она попросила его развернуть там несколько полков, чтобы дать маркизу де Буйе предлог ввиду явной угрозы усилить военные силы на французской стороне. Ответ был весьма туманным. Леопольд дал задание своим связным отговорить сестру от плана бежать к люксембургской границе, дабы отвести неприятности от Австрийских Нидерландов, и выбрать направление в сторону Эльзаса и Швейцарии. Мария-Антуанетта попросила у брата финансовой помощи и не получила ничего. Тем временем маркиз де Буйе предложил беженцам укрыться в небольшой, но хорошо укрепленной цитадели Монмеди, в которой не было в высшей степени ненадежного гражданского населения. Крепость находилась в чрезвычайной близости от люксембургской границы.

Мария-Антуанетта и фон Ферзен лихорадочно трудились над точным проектом побега, ибо его надо было представить королю в завершенном виде. Зная расчетливый и хладнокровный ум фон Ферзена, не стоит сомневаться в том, что он не мог упустить хоть какую-то деталь. По его собственным словам, он был «перегружен обязательствами» вследствие регулярного составления отчетов королю Густаву III, де Бретею и де Мерси-Аржанто в Брюссель, ведения переписки с маркизом де Буйе. Для соблюдения пущей безопасности он не стал обзаводиться секретарем и лично шифровал и расшифровывал послания[69], часто писал их симпатическими чернилами и лимонным соком, тщательно подбирал надежных курьеров либо использовал многоступенчатую пересылку через адреса, не возбуждавшие никаких подозрений. Одновременно ему надлежало заботиться о чисто материальной стороне побега, изыскивать средства, причем с соблюдением величайшей секретности, не переставая регулярно появляться в обществе и при дворе. Аксель писал отцу:

«…Я привязан к королю и королеве и обязан им тем отношением, полным доброты, которым они всегда удостаивали меня, когда могли, и я был бы подлым и неблагодарным, ежели бы покинул их, когда они уже не в состоянии ничего больше сделать для меня, у меня есть надежда еще быть им полезным».

Трудность задачи заключалась в том, что главный беженец был монархом-самодержцем, и его привычка не допускать, чтобы им управлял кто-то, в конечном итоге испортила все.

Первоначально было предложено отправить короля и королеву с детьми в легких экипажах разными путями, поскольку это вызвало бы меньше всего подозрений. Людовик и Мария-Антуанетта отказались наотрез. Они уповали на то, что сестра Людовика, Мадам Элизабет, эмигрирует вместе с графом Прованским, который уже давно навострил лыжи за границу. Однако та равным образом отказалась разлучаться с братом. Для координации действий беглецов с ними непосредственно в карете должен был находиться опытный и энергичный офицер граф д’Агу. Для шести пассажиров требовался уже вместительный и тяжелый экипаж, который не мог проскользнуть незамеченным и передвигался бы на меньшей скорости. Для большей безопасности выбрали довольно длительный путь по окольным дорогам, ибо король не желал ехать через Реймс из боязни быть узнанным, поскольку короновался там. Он также отказался сократить путь посредством пересечения территории Нидерландов, ибо выезд за границу грозил ему низложением со стороны Учредительного собрания.

Король осознавал, что ему необходимо тайно покинуть Париж и район Иль-де-Франс, но настаивал, чтобы впоследствии его сопровождали военные подразделения. Его еле отговорили от этого, указав на возбуждаемые присутствием военных подозрения у народа. Людовик также потребовал, что бы смена лошадей производилась не лошадьми почтового ведомства, а частными — их полагалось менять через каждые четыре льё[70]. Это также возбудило бы большие подозрения, а потому положились на тягловую силу почтовых станций, за исключением Варенна, где такой станции не было. Там беглецов должны были поджидать частные лошади и полк гусар. По подсчетам организаторов, ездоки должны были достигнуть места назначения за сутки; предполагалось, что покидать экипаж они не будут.

Подготовили транспортное средство солидной грузоподъемности под названием берлина, рассчитанное на шесть пассажиров и оснащенное комфортом по последнему слову тогдашнего каретного ремесла. Его покрасили в неброский темно-зеленый цвет, колеса — в желтый, внутри обтянули светлым бархатом, снабдили походной кухней для разогрева пищи, складным столом, походной посудой и ночными горшками. Помимо этого, пришлось удовлетворить дополнительные настоятельные требования монарших особ. На место назначения предварительно отправили сундуки с парадными туалетами и кое-какими драгоценностями, включая корону (основную часть своих украшений Мария-Антуанетта ранее переслала на хранение в Брюссель), — чета хотела предстать перед подданными готовой защищать их, во всем блеске, — и знаменитого парикмахера Леонара.

Король также пожелал удалить из кареты графа д’Агу и посадить на его место гувернантку королевских детей, маркизу