Подошел момент причастия. Джоанна поднесла к губам Бенжамина облатку, но Бенжамин не отреагировал. «Слишком поздно, – подумала она. – Я не успела».

Когда она коснулась просфорой губ Бенжамина, он открыл глаза и принял Святые Дары. Джоанна благословила его. Дрожащим голосом она приступила к священной молитве:

– Corpus et Sangius Domini nostri Jesu Christi in vitam aeternam te perducat…

Он умер на рассвете, когда утренний воздух наполнился нежными звуками нового дня. Печаль переполняла Джоанну. С того дня, когда Бенжамин взял ее под свое крыло, он был ее наставником в другом. Даже когда обязанности священника лишили Джоанну возможности работать в лазарете, Бенжамин продолжал помогать ей и поддерживать ее. Он стал настоящим отцом для Джоанны.

Не найдя утешения в молитве, она полностью отдалась работе. На дневной службе людей было больше обычного: когда вокруг свирепствовала смерть, оставшиеся в живых потянулись в церковь.

Однажды, поднеся потир к губам пожилого прихожанина, Джоанна обратила внимание на его слезящиеся глаза и лихорадочный румянец на щеках. Следующей была худенькая молодая женщина с миловидным ребенком на руках. Женщина поднесла ребенка принять святые дары. Крошечные розовые губки открылись, чтобы испить из общей чаши, как раз в том месте, где прикасались к потиру губы старика.

Джоанна убрала потир. Взяв кусочек просфоры, она обмакнула его в вино и подала ребенку. Девочка удивленно посмотрела на мать, и та одобрительно кивнула. Это было отступление от привычного обряда, но священник должен знать, что делает. Джоанна продолжила погружать хлеб в вино до окончания причастия.

Сразу после службы приор Джозеф вызвал ее к себе. Джоанна обрадовалась, что ей придется держать ответ перед Джозефом, а не перед Рабаном, Джозеф не очень строго придерживался правил, особенно если нововведения хорошо объясняли.

– Ты сегодня допустил изменения во время службы, – заметил Джозеф.

– Да, отец.

– Почему? – В вопросе прозвучало любопытство, а не возмущение.

Джоанна объяснила.

– Больной старик и здоровый младенец, – задумчиво повторил Джозеф. – Согласен, это несовместимо.

– Более чем несовместимо, – ответила Джоанна. – Уверен, это один из путей распространения болезни.

Джозеф задумался.

– Неужели? Несомненно, болезненный дух витает повсюду.

– Возможно, не один только дух вызывает болезнь. Заболевание может распространяться через физический контакт с больными или через предметы, к которым они прикасались.

Идея была новой, но не лишенной смысла. То, что иные болезни передавались через непосредственный контакт, было давно известно. Именно поэтому прокаженным строжайше запрещали жить среди здоровых людей. Не подлежало сомнению, что болезни часто распространялись среди родственников, и люди вымирали целыми семьями в течение нескольких дней, даже часов. Но причина этого явления была загадкой.

Передается через физический контакт? Но каким способом?

– Не знаю, – призналась Джоанна. – Но сегодня у больного прихожанина я видел открытые раны на губах и подумал… – Она замолчала, расстроенная. – Не могу объяснить, отец, по крайней мере сейчас. Но пока я не узнаю больше, буду причащать, обмакивая хлеб в вино, и не позволю прихожанам пить из одной чаши.

– Ты хочешь ввести этот порядок, полагаясь только на интуицию? – удивился Джозеф.

– Если я не прав, от моей ошибки никто не пострадает, потому что верующие все равно будут вкушать от плоти и крови Христовой, – настаивала Джоанна. – Но если моя… интуиция не подведет меня, это позволит спасти многие жизни.

Джозеф размышлял. Нельзя было так легко вносить изменения в церковную службу. С другой стороны, Иоанн Англиканец – человек ученый, опытный лекарь. Джозеф хорошо помнил, как он вылечил прокаженную. Тогда, как и теперь, полагались только на «интуицию» Иоанна Англиканца Джозеф подумал, что к подобным проявлениям интуициилучше относиться внимательно, ибо они исходят от Бога.

– Продолжай в том же духе, – сказал он. – Вернувшись, аббат Рабан выразит свое мнение по этому поводу.

– Благодарю, отец. – Джоанна почтительно поклонилась и быстро удалилась.

Погружение хлеба в вино было названо mtuictio, и, кроме самых строгих приверженцев старых методов, нововведение охотно и повсеместно приняли все, поскольку, не нарушая эстетики мессы, оно позволяло соблюдать правила– гигиены. Монаху из Корби, остановившемуся в монастыре по дороге домой, так понравилась эта идея, что он предложил ее своему аббатству, где новшество сразу одобрили.

Постепенно эпидемия пошла на убыль, но не прекратилась. Джоанна стала вести подробные записи случаев заболевания, изучая их, чтобы выявить причину распространения инфекции.

Ее исследования прекратились после возвращения аббата Рабана. Он сразу вызвал Джоанну к себе и высказал свое неодобрение.

– Канон церковной службы неколебим. Как смеешь ты менять его?

– Отец аббат, изменилась только форма, но не содержание. И я уверен, что это спасает жизни.

Джоанна начала излагать свои наблюдения, но Рабан резко остановил ее.

– Твои наблюдения бесполезны, потому что они результат неверия, умозаключения, которым нельзя доверять. Этими методами дьявол искушает людей и, отвращая их от Бога, вселяет в них гордыню.

– Если Господь не желает, чтобы мы изучали материальный мир, – не унималась Джоанна, – то зачем Он дал нам глаза, которые видят, уши, которые слышат, и нос, который чувствует запахи? Не считаю грехом пользоваться тем, что сам Господь даровал нам.

– Вспомни слова святого Августина: «Вера состоит в том, чтобы верить в то, чего нельзя видеть».

– Августин также говорил, что мы не обладали способностью верить, если бы не могли увидеть. Мы не нужны Ему, бесчувственные и неразумные, – возразила Джоанна.

Рабан разозлился. Человек косный, тривиально мыслящий, не наделенный воображением, он не любил аргументированных споров, предпочитая подавлять оппонента своим авторитетом.

– Прими суд Отца Своего и повинуйся Ему, – процитировал он из Правил. – Вернись к Богу трудным путем послушания, ибо предал Его, следуя своей собственной воле.

– Но, ваше преподобие…

– Все, я сказал свое слово! – сердито воскликнул Рабан, покраснев от злости. – Иоанн Англиканец, с этого момента ты свободен от выполнения обязанностей священника. Будешь учиться человеколюбию, работая в лазарете, помогая брату Одило, прислуживая ему с должным послушанием.

Джоанна хотела возразить, но не стала. Рабан терял терпение, и протест грозил ей тяжелыми последствиями.

Она опустила голову.

– Как прикажете, аббат.

Позднее, размышляя о случившемся, Джоанна поняла, что Рабан был прав. Она слишком горда и непослушна. Но кому нужно послушание, если от этого страдают люди? Погружение спасало жизни, Джоанна в этом не сомневалась. Но как убедить в этом аббата? Он не потерпит ее возражений. Убедить его можно лишь сославшись на авторитетное мнение. Поэтому теперь, наряду со своими дневными обязанностями и работой в лазарете, Джоанна начала посещать библиотеку, пытаясь отыскать в текстах Гиппократа, Орибаса и Александра Траллского хоть что-то, подтверждающее ее гипотезу. Она работала без устали, отдавая сну только два-три часа в сутки и доводя себя до изнеможения.