– Да-а, – протянул Кижуч. – Вот что значит Первозверь!

– Нет, – ухмыльнулся Медведь, – не из-за этого. Они все и раньше на него заглядывались, когда еще не знали, кто он такой. И чего в нем нашли?

– А ты у них спроси, – подначил Кижуч. – Высокий, белобрысый, и ничей не родственник – просто мечта, а не самец!

Главные люди лоуринов подались в сторону, оставив Юрайдеха лежать на земле. Девушки окружили его плотным кольцом и начали негромко спорить. Они бы, наверное, договорились промеж себя, но из-за ближайшего вигвама показались трое молодых женщин-воительниц, вооруженных палками. Небольшая толпа пришла в возбуждение, послышались крики…

То, что последовало дальше, можно было, наверное, сравнить с дракой между троянцами и греками из-за тела погибшего героя. Правда, одна сторона была многочисленной и безоружной, а другая наоборот. Уступать никто не хотел – шум, визг, крики…

Вождь и старейшины уселись на бревна у Костра Совета и принялись старательно делать вид, что ничего не замечают. Как это ни странно, но в битве победили гражданские – они сплотились перед лицом общего врага. Исцарапанным и растрепанным воительницам пришлось убраться «несолоно хлебавши». Победительницы подняли свой приз и стали осторожно транспортировать его в сторону «дома воина». Семен успел заметить, что Юрайдех, похоже, очнулся и, не долго думая, запустил руку кому-то под подол. Раздался довольный визг.

– Чтоб я так жил! – завистливо сказал Медведь.

– Да-а, – поддержал коллегу Кижуч. – Если бы молодость знала, если бы старость могла…

– Не туда смотрите, старейшины, – прервал их беседу вождь. – Похоже, дождались!

Медведь и Кижуч вслед за Бизоном задрали головы вверх – • парень-дозорный на скале отчаянно жестикулировал. Бегло читать язык жестов Семен так и не научился, но в чем тут дело, понял сразу – на подходе первое стадо весенней миграции животных. Для степных охотников начинается страда…

На другой день утром Семен обнаружил на территории поселка лишь одну половозрелую особь мужского пола – старейшину Кижуча. Впрочем, в «ремесленной слободке» тоже, наверное, кто-нибудь остался, включая Головастика, ни на что, кроме художественного и технического творчества непригодного по причине близорукости. Кижуч не сидел и не стоял у Костра Совета, а почти танцевал – махал руками, поворачивался, крутил головой, приседал. Таким образом он общался с дозорным на скале, а через него – с ушедшими в степь бригадами охотников, разделочников и носильщиков. Их действия нужно было координировать и, кроме того, вести учет убитых животных, дабы не превысить возможности утилизации добытого мяса.

– Уф-ф! – сказал старейшина, вытирая трудовой пот со лба и усаживаясь на бревно. – Вроде бы дело пошло – за Черепахой уже бьют, а на Голубом озере ребята успеют вовремя. Ты чего такой хмурый?

– За парня переживаю, – честно признался Семен. – Как он там?

– Юрайдех? – удивился Кижуч. – А что ему сделается? Если только девки насмерть затрахают! Впрочем, я в его годы…

– Знаю-знаю! – прервал. Семен много раз слышанную ностальгическую похвальбу. – В его годы тебе вообще спать некогда было. Хочу зайти к нему…

– Да зайди! – глумливо ухмыльнулся Кижуч. – Вам – Первозверям – закон не писан! Думаешь, и тебе что-нибудь осталось?

Отец воина в очередной раз хотел поинтересоваться, почему сына признали этим мифическим животным, и в очередной раз не решился, а побрел к стоящему на отшибе вигваму. По дороге он с немалым удовлетворением отметил, что, похоже, все женское население поселка под руководством толстой Рюнги трудится на подготовке хранилищ к поступлению свежего мяса. «Все хорошо, все правильно, – размышлял Семен. – Откуда же у меня такое дурацкое чувство… Или предчувствие… То, что оно есть, – это факт, но зачем и почему – непонятно совершенно».

– Ты здесь?

– Да.

Семен приподнял входной клапан и нырнул в полумрак жилища. Пространство между потухшим очагом и стенами было завалено скомканными шкурами, резко пахло мужскими и женскими выделениями. Совершенно голый Юрайдех сидел, скрестив ноги, и широко раскрытыми глазами смотрел куда-то в пространство. Семен опустился на корточки, заглянул в эти невидящие глаза и содрогнулся – ужас, тоска, призыв. При этом он совершенно отчетливо почувствовал, что дело не в парне, он-то как раз в полном порядке. Просто он как бы смотрит в окно и видит там что-то тяжелое и крайне неприятное. Семен не решался прервать эту медитацию довольно долго, а потом вздрогнул – из далекого далека донесся рев мамонта.

– Тобик пришел, – улыбнулся Юрайдех. – Извините, Семен Николаевич…

– Не извиню, – буркнул Семен. – Говори!

– Да я и сам не пойму, – признался парень. – Как-то вот так затянуло, как будто я здесь и не здесь, как будто смотрю на наш Средний мир со всех сторон сразу.

– Миллионами глаз всех живых существ? Сверху и снизу, изнутри и снаружи?

– Ну, да…

– Знакомо… – кивнул отец. – Это мне знакомо.

– С вами такое было?! – удивился сын.

– Да. Один раз в жизни – там, в Пещере. Когда посвящение проходил… У тебя с головой все в порядке?

– С головой? – Юрайдех пощупал свою не слишком чистую растрепанную шевелюру. – Да вроде бы… Только повязка куда-то делась… А-а, вот она!

– Я не об этом, – сказал Семен. – Что происходит за сопкой, которая называется «Черепаха»? Вот прямо сейчас – что там творится?

– Наши бизонов бьют, – не задумываясь ответил парень. – Первое стадо пошло на дарпир – одни самцы. А на Голубом озере зимой мамонты половину забора развалили, и ребята сейчас чинят, потому что и там стадо на подходе…

Юрайдех говорил спокойно и как бы незаинтересованно. Информация, которой Семен владел, совпадала с сообщенной полностью. В голове его лихорадочно крутились предположения, откуда сын мог все узнать. Так и так выходило, что ниоткуда. При всем при том парень явно что-то скрывал, что-то недоговаривал.

– Семен Николаевич, можно я… Можно мне…

– Нельзя! – отрезал отец. – Без тебя обойдутся! Будут еще на твоем веку охоты.

– Я не об этом… Мне в форт нужно. В школу…

– Что-то?! – вытаращил глаза Семен. – Зачем?!

– Ну-у…

– Короче! Не тяни резину – выкладывай все как есть!

– Н-не могу… Сам не понимаю!

– Тогда так, – принял решение Семен. – Давай глаза в глаза – молча. Я же учил тебя, ты умеешь!

– Да, – сказал Юрайдех, – давайте!

Минут пять отец и сын сидели неподвижно, а потом Семен вздохнул и вытер со лба выступивший пот:

– Черт знает что! Может, это твои глюки? «Крыша поехала», а?

– Не знаю… – честно признался сын.