На большинстве языков мира говорят лишь небольшие группы людей, и на этих языках нет новостных агентств. Тем не менее определенный уровень новостного вещания, в печати и в эфире, поддерживается на сотнях языков; возможно, их больше тысячи. На латыни, например, ежедневно передаются получасовые выпуски новостей из Хельсинки. Гэльскому на канале Би-би-си Альба ТВ выделено семь часов вещания в день, часть из которого посвящена новостям. Но большинство средств массовой информации лишь в редких случаях сами производят новости. Чаще всего они получают новости от главных мировых новостных агентств, которые обрабатывают информацию и сообщают новости не более чем на полудюжине языков. Самые известные новостные агентства — это Рейтер (это первое в мире агентство, оно было основано в 1851 году), Ассошиэйтед Пресс (AP), агентство Франс Пресс (AFP) и Интер Пресс Сервис (IPS), а в последнее время еще и Си-эн-эн, Аль-Джазира, онлайновая служба Би-би-си и — особенно в том, что касается финансовых новостей, — Блумберг{139}.

Где бы вы ни были, новости о наводнении в Бангладеш или о государственном перевороте в Руанде или Киргизии не приходят к вам из Дакки, Кигали или Бишкека. Они приходят в ваши местные СМИ из агентств на английском, французском, испанском, немецком (все агентства), португальском (Рейтер, AFP), нидерландском (только AP) или арабском (Рейтер с 1954 года и AFP с 1969-го). Они почти мгновенно переписываются журналистами ваших местных газет и радиостанций с того языка, на котором они получили новость от одного или нескольких агентств. Международные языки передачи — это языки колониальных империй XIX века плюс арабский. Китайский, японский, хинди, индонезийский и все остальные языки — вне игры.

Журналисты, чьи статьи и заметки вы читаете на самом деле, часто знают иностранные языки, но не считают себя переводчиками. Если их так назвать, они обидятся, хотя зачастую новостные истории, которые можно прочесть, например, в лондонской прессе, сильно смахивают на то, что вы прочли во вчерашней «Ле Монд». Журналисты считают, что их задача — превратить сухую информацию в захватывающее и увлекательное чтение, соответствующее культуре, интересам и знаниям читателей, — а это больше того, что обычно понимается под переводом. Эта иерархия находит свое отражение в оплате и условиях труда: журналисты всюду ценятся выше переводчиков.

Языковые преобразования, выполняемые в новостных агентствах, представляют особый интерес, потому что в их основе лежит не только полная прозрачность перевода, но и его анонимность и безличность. Сообщение, составленное на языке А, в агентстве новостей превращается в сообщение на языке B, пригодное для использования в языке культуры B безотносительно к каким-либо дискурсивным, стилистическим или культурным особенностям оригинала. В агентстве не стремятся к бережному обращению с текстом или его источником — их интересуют лишь факты, лежащие в его основе. В результате возникает коллективная композиция — развертка или выжимка исходного текста, — связанная не с конкретным автором, а с поставщиком новостных услуг в целом. Это сообщение затем переформулируется на других языках, на которых работает агентство, снова с сокращениями и добавлениями, предназначенными для обеспечения максимальной ясности и информативности на языках с C по N, и рассылается по всему миру, чтобы его могли уже в четвертый раз переписать на всех тех языках, которые используют подписчики агентства. В четвертой редакции текст может оказаться полностью переработан в новостную статью, подписанную местным журналистом. То есть прежде чем вы прочтете речь по-английски — через час после того, как она была произнесена в Тегеране на фарси, — она могла быть переформулирована иранским сотрудником Аль-Джазиры по-арабски, затем переписана в виде новостного сообщения по-английски агентством AP в Кувейте, а потом ее пересказал лондонский журналист. Точно так же новость о землетрясении в Таиланде могло сначала сообщить бюро AFP в Бангкоке на французском, потом — парижская служба AFP на английском, а несколько минут спустя она прозвучала в иранских теленовостях на фарси. Структура этой сложной, многоступенчатой сети профессионалов, производящих международные новости, обеспечивает своеобразие каждой языковой версии одного и того же сообщения. Все они сообщают одну и ту же информацию, но доносят ее до адресата, учитывая политические, социальные, религиозные, интеллектуальные, моральные и другие особенности принимающего языка и культуры.

Как в таком случае узнать, правдива ли новость? А никак. Вы просто доверяете новостям и, следовательно, полностью полагаетесь на журналистов-переводчиков, даже если не осознаете этого, а порой и отрицаете в застольной беседе. Разве иначе вы могли бы считать, что сразу узнаёте о том, что творится в мире?

Парадоксально, хотя и вполне логично, что глобальные новости — это локальный продукт. И не из-за каких-то языковых препятствий на пути информации. Дело скорее в том, что задача передачи информации в этой сфере подчинена реальным или кажущимся ограничениям, налагаемым самим получателем. Чтобы доставить из Гента в Ахен крупицу новой информации, современные гонцы дополняют, сокращают и видоизменяют оригинал разнообразными способами, не трогая лишь то, что составляет суть новости. Отсюда рукой подать до радикального обобщения, что все факты о мире — всего лишь лингвистические конструкты и ничего более. Но новостные агентства и их сотрудники не занимаются философствованием. Они делают свою работу в твердом убеждении, что информация, которую они распространяют в разных лингвистических и риторических версиях, лежит за пределами языка, в сфере реального.

Интеграция перевода в другие виды языковой деятельности происходит далеко не только в области новостей. В международном праве (например, в Европейском суде), в дипломатии, в работе международных организаций трудно провести четкую границу между переводом и составлением, редактированием, корректировкой, переформулированием и адаптацией текста, написанного на том же самом или на другом языке. Во множестве подобных важных отраслей перевод — лишь один из этапов постепенного уточнения и распространения текстов.

Стоит отметить два побочных эффекта распространения новостей среди жителей разных стран и носителей разных языков. Первый заключается в том, что переводная природа новостей совершенно невидима. Однако если в применяемом в ЕС принципе равноправия языков стремление исключить перевод прямо входит в намерения, то при распространении новостей такая цель не ставится и от нее легко отказаться. Например, отчет о последнем выступлении иранского президента вполне может быть приведен в пересказе конкретного журналиста англоязычного репортажа агентства Рейтер, основанного на арабском сообщении из Кувейта агентства Аль-Джазира, которое получило информацию, прослушав радиотрансляцию на фарси из Тегерана. Второе следствие нашего общего нежелания прослеживать языковую историю сообщений СМИ таково: мы начинаем верить, что распространение мировых новостей — простое дело, зависящее лишь от чудес спутниковой телефонии и передачи данных. А это не так. Это трудная и сложная работа, которую выполняют талантливые журналисты-лингвисты в условиях жестких временны́х ограничений.