Нюрнбергский процесс над нацистскими военными преступниками 1945 года был не только одним из важнейших судов в современной истории, но и беспрецедентным событием в истории перевода. Судебные заседатели и коллективы следователей были из четырех стран-союзников: США, Великобритании, Франции и Советского Союза и говорили на трех разных языках, а подсудимые говорили на четвертом — немецком. Ничего подобного ранее не бывало. В судах национальной юрисдикции переводчики работали последовательно, повторяя на языке суда, что сказал иноязычный обвиняемый, а затем повторяя слова судьи на языке обвиняемого (когда к подсудимому не обращаются напрямую, переводить можно шепотом — это называется шушутаж). Двусторонний устный перевод такого рода очевидно замедляет судебный процесс. А перевод между четырьмя языками? В двенадцати направлениях? Последовательный перевод в международном военном трибунале замедлил бы процесс настолько, что все могли бы потерять нить происходящего. Для Нюрнбергского суда требовалось что-то новое.

Технология для ускорения многоязычного общения уже существовала. Оборудование для устного перевода системы Файлена — Финли применялось несколько раз в 1920-е годы на заседаниях Международной организации труда в Женеве. Перед пользователями системы стояли телефонные аппараты, и, когда они не могли чего-то понять, они звонили на коммутатор и слушали речь на другом языке (тогда использовались только два: английский и французский). Переводчики сидели в последнем ряду, слушая доклады, и переводили их, говоря в защищенное от посторонних звуков устройство, называвшееся Hushaphone и подключенное непосредственно к коммутатору. Специальное устройство перевода устной речи использовалось и в 1934 году при переводе обращения Адольфа Гитлера к съезду нацистской партии в Нюрнберге для трансляции по французскому радио{145}.

Устройство для устного перевода предназначалось не для быстрого двустороннего общения на нескольких языках, а для чтения вслух заранее составленных и напечатанных речей — по-немецки это называется gesprochene Sprechsprache, произнесенная речь, стандартный формат для политиков и общественных деятелей всего мира. Технология Файлена — Финли была приобретена компанией IBM в 1930-е годы, и фирма бесплатно предоставила Международному военному трибуналу в Нюрнберге полный комплект отчасти подержанного, но значительно усовершенствованного оборудования. Этот щедрый акт стал эпохальным событием — с тех пор мы по-новому представляем себе возможности международного общения.

Участники процесса, включая подсудимых, получили наушники и микрофоны, подсоединенные проводами, идущими под полом, к коммутатору. От коммутатора провода шли к четырем командам переводчиков, занимавшим отдельные помещения. Это была весьма замысловатая соединительная схема, но настоящее волшебство происходило в кабинах переводчиков.

У участников процесса были переключатели, которые позволяли выбирать язык прослушивания. Звуковой поток порождали четыре команды переводчиков по три человека в каждой. В английскую команду входили переводчики с немецкого, русского и французского. Они сидели друг рядом с другом, слушали звучащую в наушниках речь и повторяли по-английски то, что говорилось на других языках; в трех других кабинах все было организовано аналогично. Из трехсот переводчиков, нанятых судом, следователями и защитой, было отобрано в общей сложности тридцать шесть человек для этой новой и казавшейся нереальной работы устного синхронного перевода. Каждая команда из двенадцати человек работала посменно по восемьдесят пять минут в течение двух дней из трех. Остальное время отводилось на отдых. С самого возникновения новой профессии синхронный перевод считался одним из самых утомительных видов умственной деятельности.

Трудность заключается не только в быстром переводе. Проблема еще и в том, что звук собственного голоса мешает слушать чужую речь. Именно поэтому во время беседы мы обычно говорим по очереди и перебиваем собеседника только тогда, когда не хотим его слушать. Синхронисту приходится преодолевать естественное стремление не слушать, когда говоришь, и не говорить, когда слушаешь. Синхронный перевод существует только потому, что некоторые виртуозы умудряются научиться такой противоестественной вещи. Попробуйте сами: включите выпуск теленовостей и повторяйте слова ведущего со своей обычной громкостью. Если вы сумеете минут за десять или более не пропустить ни одной фразы, то, возможно, вы тоже могли бы стать синхронистом, при условии, что очень хорошо знаете еще два языка. Миллионы людей знают по три языка достаточно хорошо, чтобы работать устными переводчиками, но лишь небольшая доля справляется со сложной задачей разделения своего внимания между тем, что они говорят, и тем, что слышат, не пропустив ни слова.

Самая большая сложность быстрого перевода в том, что политики и дипломаты, как правило, не говорят простыми короткими фразами без подчиненных предложений и не делают пауз. Они норовят монотонно бубнить, нанизывая одну уклончивую формулировку за другой, примерно в таком духе: «Посол уполномочил меня уведомить уважаемое собрание, что вопреки слухам, обнародованным одним из органов капиталистической прессы, ни один законный представитель нашего государства намеренно не экспортировал в другую страну никакие материалы, подпадающие под международные соглашения об ограничении…» К сожалению, соглашений об ограничении витиеватых речей не существует, поэтому устным переводчикам приходится начинать перевод подобных предложений, не имея представления о том, куда они ведут, что именно будет сообщено и какие изменения начальной структуры предложения понадобятся к его концу. Для того чтобы сохранять смысл в промежуточных оборотах до того, как выяснится основная тема сообщения, требуются исключительные умственные способности. Если переводчику придется исправлять предложение уже после его начала (как все мы делаем во время своих выступлений), он потеряет драгоценное время. Умение подбирать подходящую формулировку на лету и оставлять некоторую свободу конструкции, чтобы можно было учесть неожиданные повороты речи оратора, приобретается за счет практики, вместе с необычайно развитым умением быстро находить в языке перевода эквиваленты, которые грамматически и стилистически могут существенно отличаться от выражений оригинала.

Большинство из тех, кто готовил Нюрнбергский процесс, сомневались, что новинка заработает. Современный мир конференц-перевода возник скорее благодаря целеустремленности победоносных американских военных, чем взвешенным суждениям прокуроров, судей и профессиональных лингвистов. Главным скептиком среди них был Рихард Зонненфельдт, руководитель переводческой службы американской прокурорской команды. Он работал в зальцбургской автомастерской, где его приметил генерал Донован по прозвищу Дикий Билл и привлек в качестве переводчика для предшествовавших суду продолжительных допросов обвиняемых. Зонненфельдт допрашивал высших нацистских чинов от имени четырехзвездочных генералов, а затем получил приглашение возглавить команду синхронистов во время суда. Это приглашение он отверг, потому что его пугала требуемая скорость перевода и собственное незнакомство с юридической терминологией. Но основной причиной отказа возглавить первую в мире службу синхронного перевода было его профессиональное мнение, что либо люди, либо система, либо то и другое сломаются{146}.