— Налопалась?

Опека мужчины выбивает меня из колеи. «Как он, из корыстного и властолюбивого, вот так вот, по щелчку пальцев, обернулся в заботливого и внимательного?» — недоумеваю я, возвращаясь обратно и беря круассан, а затем немного неловко бросая:

— Пока да.

— Так… Чем мы займёмся?

— Не знаю. А есть какие-то предложения?

— Ну… — Майкл задумчиво чешет затылок, — мы будем дома сидеть или куда-то поедем?

— Я хочу побыть дома, если ты не против.

— Как скажешь, мышка!

Поджав губы и отпив кофе, с любопытством слежу за ним.

— Какой последний фильм ты смотрела?

— Не помню, — признаюсь в ответ, сама не понимая, как убого выгляжу.

«Подумать только! Даже он смотрит кино чаще, чем я», — догадываюсь про себя, что не приносит никакого спокойствия.

— Как насчёт романтической молодёжной комедии?

— Давай.

— Решено! — Майкл резко встаёт со стула, отчего я вздрагиваю. Теперь меня, к слову, пугает едва ли не каждый жест или шорох.

Тихо вздохнув, я просто наблюдаю за тем, как он умело ставит тарелки в посудомоечную машину. Заметив забытую на столе кружку, подношу ему, и мы сталкиваемся взглядами. Его глаза переполнены лаской, что я вижу впервые. Улыбнувшись, мужчина продолжает тарахтеть посудой, а я, ничего не сказав, устремляюсь в гостиную. Закончив с делами на кухне, Майкл делает что-то у входа, отчего на долю секунды пищат бесконтактные датчики.

«Наверное, ставит сигнализацию», — решаю я, успокаивая свои расшатанные нервы.

— Попкорн будешь? — кричит он из кухни, чем-то гремя.

— Давай.

Пока мной подыскивается подходящая комедия, Майкл приносит попкорн, тонко нарезанный сыр, два фужера и бутылку белого вина.

— А вино для чего?

— Мы же сегодня расслабляемся, забыла? — отзывается он и, откупорив бутылку штопором, разливает бесцветную жидкость по стаканам, один из которых протягивает мне.

Мы чокаемся, и мужчина, устремив взор на меня, произносит:

— За превосходную Олливию!

— Угу, — неопределённо бурчу в ответ, делая глоток и продолжая поиск фильма.

Когда последний оказывается найден, то Майкл обхватывает меня рукой за плечо, прижимая к себе. «Так просто. Под одной крышей. Вместе», — думаю я и вдруг осознаю, что мне ничего не грозит, ведь он находится рядом.

Я упиваюсь каждым моментом, что провожу с Олливией. Запах её волос тревожит меня, отчего моё сердце сбивается с ритма. Я желаю девушку постоянно, но понимаю, что пока не до этого. Она может сломаться в любой момент, а подобного мне совершенно не хочется.

Уже под вечер, когда Ви безмятежно засыпает у меня на плече, раздаётся телефонный звонок. Аккуратно, чтобы не пробудить её, я поднимаюсь и ухожу на кухню. На экране горит номер Шона. Вздохнув, неохотно принимаю вызов и спрашиваю:

— Что такое?

— Здорово, Майкл! Тут одна проблемка…

— А ты что, не можешь решить её без меня? — негромко говорю в ответ.

— Не то, чтобы не мог сам…

— Выкладывай давай! — смирившись с его неторопливостью, бросаю я.

— В общем, одного из наших клиентов сегодня утром нашли мёртвым.

— И какое отношение он имеет ко мне?! — рассержено шиплю в трубку.

— Я сам узнал об этом только что. — На другой стороне повисает тишина, однако я жду дальнейшего продолжения истории. — Но знаешь, вот невезуха… У него нашли коробку со следующей надписью: «От чистой души для Майкла».

— В ней свежее свиное сердце?

— Да, но погодь… Откуда ты знаешь?!

— Такую же коробку прислали Олливии вчера на работу.

— Вот оно как? — Шон задумывается, а в трубке слышится его шумный вдох.

— Ну и?! — тороплю его, выглядывая из-за двери и убеждаясь в том, что Ви спит.

— Его шестёрка сообщил об этом первым. Я хочу туда съездить и разнюхать всё.

— Верно мыслишь.

— Спасибо, — коротко отвечает парень. — У тебя всё в порядке?

— Да, — произношу я и сажусь на стул, закуривая и откидываясь назад. — Лучше и быть не могло.

— Думаешь, за этим стоит тот чувак, который тебе задолжал?

Прищурившись, раздумываю над ответом и, втянув в себя побольше дыма, роняю:

— Он чересчур ссыкливый для такого. Возможно, за всем стоит другой человек.

— Но кто?!

— Езжай и разузнай сейчас всё, пока след горячий. До связи.

Отключившись, докуриваю сигарету и возвращаюсь назад в гостиную. На диване всё так же безмятежно сопит Олливия. «Мышку стоит уложить в постель, пускай отдыхает и набирается сил», — бросив взгляд на часы, которые демонстрируют около восьми вечера, думаю я. Огненные волосы девушки стянуты в тугой хвост, что разбросан по маленькой декоративной подушке. Тыльной стороной руки я машинально провожу по её щеке. В тёплом свете торшеров силуэт Ви смотрится идеальным. Грудь медленно поднимается и опускается, а губы слегка приоткрыты.

«Она выглядит просто великолепно», — обжигает меня пламенным вожделением мимолётная мысль. Немного подумав, я аккуратно поднимаю её на руки и отношу к спальню, а после как-то незаметно засыпаю с ней рядом.

***

Через несколько дней, когда Олливия наконец приходит в себя, мы садимся работать перед фактической сдачей книги в печать. Она с головой погружается в текст, разыскивая его малейшие недостатки или изъяны. Работа проходит исчерпывающим аллюром.

— Нет, Майкл, — бормочет в очередной раз девушка, недовольно хмурясь. — Тут нужно изменить моменты с обличением. Зачем всё так стремительно?

— А ты настойчиво предлагаешь тянуть кота за яйца?!

— Нет, но…

— Что «но»?

Я изгибаю бровь и, откинувшись на спинку кресла, жду её ответа.

— Всё какое-то тривиальное… Пойми, взрослому читателю необходимы события, эмоции, сюжетные повороты. Им требуется откуда-то заимствовать вдохновение!

— И чем же тебе не нравится этот момент?

— Не знаю, — выдыхает она, явно намекая, что утомилась со мной спорить. — Я лишь затрагиваю то, что нужно как-то трансформировать. Предоставить бы заинтересованному читателям ещё хоть немножко интриги!

— Это же не любовный роман, чтобы закручивать всё в узел! — протестую в ответ. — Или всё же он?

Поднявшись с места, я приближаюсь к ней, чтобы склониться и поцеловать её в шею.

— Брысь отсюда! — восклицает Ви, пробуя отодвинуться, но с улыбкой воспринимая мои заигрывания.