Массивные ворота поднялись быстро, без скрипа. В широком каменном проходе рослые воины с пиками и арбалетами в руках. Когда я приблизился, расступились, прижались к каменным стенам. Только крупный немолодой воин остался на месте. Глаза его из-под круглого шлема всматривались пытливо.

– Я знавал барона Ганслегера, – заявил он. – Что-то вы, ваша милость, на него не больно похожи.

– Если хочешь посмотреть на старого владельца, – сказал я, – посмотри на мой седельный мешок. Там вполне бы поместилась голова прежнего барона.

Его глаза стали круглыми, сразу отступил, смотрел с уважением, потом опомнился, прокричал:

– Дорогу новому барону Ганслегеру!.. Шнарк, бегом в покои госпожи! Оповести!

Один воин унесся бегом, другой подбежал и взял коня под узды. Взял с опаской, смотрел то на его морду с оскаленными зубами, то на меня. Я понял, что надо спешиться, соскочил на землю, бросил поводья немолодому.

Тот помрачнел, но смолчал, ухватил, потом передал одному из воинов.

– Прошу в главные покои, – сказал он.

А есть еще и неглавные, подумал я хмуро. Неплохо живут в этой глуши.

Я вышагивал вслед за этим явно смотрителем замка, кастеляном, или как их тут, перед каждой дверью он останавливался, пропуская меня вперед, стражи распахивали по его знаку, я в самом деле переходил из зала в зал, пока не вошел в помещение, которое и сам бы назвал главным. Яркий свет: светильники на стенах, на маленьких столиках вдоль стен горят в массивных подсвечниках толстые свечи, а над головой всеми огнями полыхает люстра в сорок свечей.

В центре зала под люстрой расположился длинный стол из благородного красного дерева. За столом красивый рыцарь, чьи движения и осанка просто кричат о врожденном благородстве, а в трех шагах на роскошном ложе, укрытом леопардовыми шкурами, лежит полуобнаженная женщина, самая красивая из всех, каких мне приходилось видеть.

Я стоял несколько обалдело. Рыцарь хоть и с непокрытой головой, но в полном рыцарском железе, даже меч справа на поясе, а слева длинный узкий кинжал. Шлем с высоким плюмажем прямо на столе, чуть в сторонке, но в пределах протянутой руки. Перед ним блюдо с ломтиками жареного мяса, в пальцах рыцарь рассеянно вертит золотой кубок дивной работы.

Другая странность: женщина на ложе. Вообще-то даже в тесных хрущобах столовая и спальня удалены одна от другой. А если квартира вообще однокомнатная, то едят на кухне. Здесь же залов хватает...

Женщина улыбнулась мне зовуще и обворожительно. Я вздохнул и сделал вид, что мир померк и отодвинулся к такой-то матери, я вижу только роскошное ложе, и все мое тело при виде ее прекрасности сразу заныло, мышцы застонали, я вот прямо щас ощутил сбитые ступни, разболелся бок, смертельно захотелось стряхнуть с себя скорлупу доспехов и упасть к ней на постель...

У изголовья ее ложа столик, ваза с фруктами, а еще один столик, чуть побольше, на расстоянии вытянутой руки от ложа, там слабо поблескивают в оранжевом свете свечей медные бока кувшинов, благородное золото кубков и чаш.

Я тряхнул головой, вроде бы стряхивая наваждение, хотя какое там наваждение – улыбается слишком профессионально, а я в свои двадцать с хвостиком уже стреляный воробей.

– Меня звали Галахадом, – произнес рыцарь. Голос его был сильный, мужественный, но хрипловатый, а печаль в нем звучала чересчур открыто. Он не поднялся из-за стола, лишь вялым движением пригласил меня занять место напротив. – А это... это леди Озерная фея. Она хозяйка этого замка.

Его огромные руки бессильно лежали на столе, пальцы все еще трогали красивый золотой кубок изумительнейшей работы. Внизу по ободку идут вмонтированные один к одному вплотную яркие рубины. Сам кубок победно горит в солнечном луче, что падает через высокое узкое окно.

Посредине стола большой кувшин, тоже из чистого золота, на блюдах роскошные кушанья. Я уловил аромат изысканных специй.

– Приветствую, сэр Галахад, – сказал я тихо. – О тебе рассказывают как о лучшем рыцаре всех времен и народов. Дети с тебя берут пример...

Женщина наблюдала, как я осторожно опустился за стол. В ее зеленых глазах я видел странное выражение. Галахад коротко взглянул мне в лицо. По тому, как уронил взгляд, я ощутил неладное.

Женщина сказала с обворожительной улыбкой:

– Доблестный рыцарь, позволь моим слугам снять с тебя доспехи! У меня вдоволь теплой воды, чтобы омыть твои раны, пот и пыль странствий.

Я молча позволил снять с себя железо, но, когда слуги прикоснулись к одежде, отстранил.

– Спасибо, не нужно. К сожалению, я тороплюсь. Мне надо отыскать друзей.

– Что-то случилось? – спросила женщина. Галахад молчал, пальцы его бесцельно вертели кубок.

– Был бой, – ответил я. – Мы прорвались... но потеряли друг друга в колдовском тумане. Я должен отыскать друзей.

Женщина засмеялась, протестующе выставила обе ладони:

– Нет-нет! Дела потом. Вы красивые сильные мужчины, а я слабая, но... красивая женщина. Разве это галантно с вашей стороны о делах в моем присутствии?

Я всматривался в Галахада. О нем слава как о сильнейшем из рыцарей, но сейчас этот герой выглядит, несмотря на свой рост и широкие плечи, поникшим, а у рта залегли глубокие складки страданий. Мне даже показалось, что в смоляных кудрях рыцаря, красиво ниспадающих на плечи, поблескивает седина.

– Сэр, – сказал он учтиво, – вам пора бы показать свой герб и назвать себя.

– Меня зовут Ричард, – ответил я. – Я не рыцарь, хотя мне случалось сшибать рога рыцарям. Последнего отправил в ад сегодня ночью и взял его замок под защиту своего меча. У меня нет своего герба. Но у меня уже есть друзья, которых я не предавал и, надеюсь, не предам. Есть некто в этом мире, кто у меня в сердце и чью волю я стараюсь угадывать и выполнять.

Я чувствовал, что сказал достаточно твердо и уверенно. Женщина побледнела. Мне почудилось, что она даже сделала движение, чтобы запахнуть слишком глубокий вырез на платье. Галахад молчал, а когда он поднял голову, мне почудилась в его взгляде странная зависть.

– Хорошо сказано, – произнес он надтреснутым голосом. – Достойно... Не рыцарь, говоришь?

– Нет, – ответил я с вызовом.

– Будешь, – сказал Галахад неожиданно. Он перевел взгляд на Озерную фею. В его синих глазах мне почудился стыд. Слуги быстро накрывали на стол, старое унесли, передо мной поставили блюдо исполинских размеров, я рассмотрел молочного поросенка, зажаренного на медленном огне, кучу птичьих тушек, всего много, но разнообразия маловато, в средневековой Европе не знали ни помидоров, ни картошки, ни кукурузы, не говоря уж про всякие ананасы, не знали перчиков, так что я довольно спокойно смотрел на гору еды, приготовленной хуже, чем у нас готовят наспех на рыбалке.

– Угощайтесь, сэр рыцарь, – произнесла фея певучим голосом. – Вам должно понравиться.