– Но я могу принести вам другой стул.

– Спасибо, мне и такой сойдет.

– Через пару часов вы вряд ли будете так думать…

– Сержант, – сказал Честер, стараясь, чтобы его голос был полон достоинства и мужества, хотя звучал он скорее раздраженно, – сержант, все в порядке.

В центре безопасности собралось примерно полдюжины человек. Здесь все так изменилось, что Уиллоуби едва смог узнать это место. Хотя он был этому только рад, поскольку пришел сюда не для того, чтобы бродить по аллеям воспоминаний. Он был наблюдателем, судьей, чьей задачей было следить, чтобы игра шла по правилам. У его ног лежал слегка пыльный пакет, который ожидал своего часа. Приближалась половина пятого – самое время начать длительное интервью. В полпятого обычно хочется спать, в крови понижается уровень сахара, люди начинают думать об ужине и стаканчике-другом чего-нибудь горячительного. Как-то раз Уиллоуби увидел, что хорошенькая сотрудница полиции ела яблоко с ломтиками сыра и запивала все это водой.

– Протеины, – объяснила она, заметив, что он за ней наблюдает. – Энергии от них особо не прибавляется, но они хотя бы поддерживают тебя несколько часов.

Жаль, что у него не было дочери. Конечно, и сына иметь было бы неплохо, но он слышал, что дочери заботятся о своих родителях в старости, тогда как сыновей обычно затягивает в семью жены. Вот бы у него была дочь… и внуки. Не то чтобы ему было одиноко, вовсе нет… По крайней мере, до последнего времени. Еще пару дней назад он был вполне доволен своей жизнью. Уиллоуби был здоров, играл с приятелями в гольф, и если бы он захотел провести время в компании женщины, то в Эденволде было как минимум несколько таких, которые с радостью приняли бы его предложение. Дважды в месяц он встречался со своими бывшими одноклассниками из «Гилмана». Они собирались в «Старбаксе» у автозаправки, болтали о политике и предавались воспоминаниям. Разговор был чертовски оживленным, и они в шутку называли себя старыми ловеласами, вышедшими на охоту. Вся правда заключалась в том, что его жена, Эвелин, в последние годы своей жизни была так больна, так слаба… поэтому он даже не мог скучать по ней. Или, точнее говоря, он так долго по ней скучал, пока она была еще жива, – а длилось это около десяти лет, – что уже не мог скучать, когда ее действительно не стало.

Забавно, но Эвелин не выносила, когда он заговаривал о сестрах Бетани. Зато другие дела, даже те, что были гораздо ужаснее, не особо ее волновали. На самом деле ей даже нравилась его работа. Она подняла авторитет мужа в социальных кругах и даже сделала его более сексуальным.

Эвелин с удовольствием отмечала, что все ее подруги вьются вокруг Чета, соперничая за его внимание, то и дело задавая ему вопросы о работе. Но о сестрах Бетани она и слышать ничего не желала. Уиллоуби решил, что это тема была для нее слишком болезненной. Самой ей бог детей не дал, и ей было тяжело смотреть, как другие родители теряют своих дочерей. Только сейчас ему впервые в жизни пришла в голову мысль, что вся проблема на самом деле заключалась в том, что он так и не раскрыл это дело. Возможно, Эвелин просто в нем разочаровалась?

* * *

– Ты опоздала! – бросила Глория, глядя на Кэй, и схватила Хизер за локоть.

– Хизер ведь объяснила тебе, в чем дело, – сказала Салливан, пытаясь убедить себя, что она не лжет, а всего лишь ссылается на вранье своей подопечной.

Она последовала за Хизер и Глорией к лифту, но адвокат остановила ее:

– Тебе туда нельзя, Кэй. Ну, то есть ты можешь подняться с нами, но тебе придется посидеть где-нибудь в пустом кабинете или в конференц-зале.

– Ну да… я так и думала, – вздохнула соцработница.

Она пробыла здесь меньше минуты, но солгала уже во второй раз. Теперь она пыталась с помощью лжи скрыть свое замешательство.

– Интервью займет много времени, Кэй, – добавила Бустаманте. – Несколько часов, не меньше. Я сама отвезу Хизер домой.

– Но зачем тебе делать такой крюк? – возразила Салливан. – Ты живешь тут неподалеку, а я аж на юго-западе округа.

– Кэй…

«Нужно ехать домой», – подумала соцработница. Она слишком привязалась к Хизер, а это уже не лезло ни в какие рамки. Даже то простое обстоятельство, что та жила у нее дома – ну, не прямо дома, а всего лишь в комнатке над гаражом, но тем не менее, – могло обернуться для нее выговором или угрозой потерять лицензию. Она поставила свою карьеру под угрозу и, зайдя так далеко, уже не хотела отступать.

– У меня есть с собой книга. «Джейн Эйр». Этого мне вполне хватит, чтобы не помереть со скуки, – заявила она.

– Что, «Джейн Эйр»? Никогда не любила ее, – отозвалась адвокат.

Кэй сразу поняла, что Бустаманте перепутала роман Бронте с другой Джейн из XIX века – Джейн Остин. Видимо, в ее голове не хватало места ни на что, кроме клиентов и работы. Стоит ли отозвать Глорию в сторонку и рассказать ей, что они заезжали в старый торговый центр? Или Хизер сама ей все расскажет? И вообще, имеет ли это какое-то значение?

Оставшись в одиночестве, Салливан стала слепо водить глазами по страницам книги, но ей не было совершенно никакого дела ни до возвращения Джейн из Торнфильда, ни до поспешного предложения руки и сердца от Сент-Джона, ни до очаровательных сестер, которые оказались кузинами Джейн.

* * *

Хизер совсем не обрадовалась, увидев в комнате женщину-детектива, и попыталась как можно скорее скрыть свое удивление и раздражение.

– Мы ждем Кевина? – спросила она.

– Кевина? – тупо повторила сотрудница полиции. – А, вы имеете в виду детектива Инфанте!

Как будто бы она не имела права называть его по имени. «Я ей не нравлюсь. Ненавидит меня за то, что я гораздо стройнее ее, хотя она намного моложе. Еще и Кевина защищает», – подумала Хизер.

– Ему пришлось уехать из города. Он сейчас в Джорджии, – сообщила детектив.

– Это должно мне о чем-то говорить?

Глория бросила на нее предостерегающий взгляд, но Хизер было плевать, что там ее адвокат себе думала. Она знала, что делала, и знала, что делать дальше.

– Не знаю. Вам виднее, – пожала плечами толстушка. – Говорит?

– Я там никогда не жила, если вы к этому клоните.

– А где вы жили последние тридцать лет?

– Не забывайте о пятой поправке к Конституции, – мгновенно отреагировала Глория.

– Я о ней помню, вот только вряд ли она актуальна в данном случае. Но если хотите, пусть ваша клиентка выступает не перед нами, а перед судом присяжных. Там она будет неприкосновенна, даже если речь зайдет о подделке документов… ну да ладно.

«Я знаю тебя, Нэнси Портер. Ты одна из тех «хороших» девочек. Наверняка была раньше старостой класса, а то и школы. Встречалась с диджеем, на переменах поправляла ему воротник, заботилась о нем, эдакая игра в шестнадцатилетнюю жену. Я тебя знаю. Но еще я на собственном опыте испытала, каково это – быть женой в подростковом возрасте. Тебе бы это совсем не понравилось».