Мэри потеряла дар речи.

– Какая глупость! Что вы можете знать о докторе Дефорже?

– Подумайте о том, как вы впервые встретили его, – предложил Майк. – Девица в опасности, и рыцарь в сверкающих доспехах. Старая как мир уловка. Я сам пользовался ею не раз.

– Мне все равно, чем вы пользовались и чем нет, – ответила Мэри. – Вы и мизинца его не стоите. Он воевал против террористов в Алжире, и они убили его жену и детей.

– Интересно, – сказал Майк. – Я просматривал его досье. У доктора никогда не было жены и детей.

По пути в Карпаты они остановились на обед в Тимишоаре. Ресторан назывался «Охотник» и был построен в старинном стиле.

– Ресторан славится блюдами из дичи, – сказал Луи, – я советую попробовать оленину.

– Прекрасно.

Оленина была замечательной.

Луи заказал бутылку белого вина. Рядом с доктором Мэри не чувствовала себя беззащитной.

Они встретились в городе, далеко от посольства.

– Лучше, если никто не узнает, куда вы едете, – сказал он. – Иначе могут пойти слухи.

«Слишком поздно», – подумала Мэри.

Луи взял машину у своего друга. Машина была с местными номерами. Мэри знала, что номера служили указателем для полиции. У всех дипломатических машин номера начинались с цифры 12.

После обеда они снова тронулись в путь, обгоняя крестьянские телеги и фургоны цыган.

Луи был опытным водителем. Глядя, как он ведет машину, Мэри думала о словах Майка Слейда: «Я просматривал его досье. У доктора никогда не было жены и детей».

Она не верила Майку Слейду. Инстинкт подсказывал ей, что это ложь. Ведь это не Луи писал угрозы на стенах ее кабинета. Это был кто-то другой. Она доверяла Луи. «Разве можно было так подделать чувства, когда он смотрел на детей? Никому это не под силу».

Дубы уступили место соснам и елям.

– Здесь чудесная охота, – сказал Луи. – Тут еще встречаются дикие кабаны, косули, серны и волки.

– Я никогда не охотилась.

– Может, как-нибудь я возьму тебя с собой.

Горы с покрытыми снегом вершинами, казалось, сошли с открыток. Они проезжали мимо зеленеющих лугов, на которых паслись коровы. Низкие облака были стального цвета, и Мэри казалось, что если до них дотронуться, то рука примерзнет, как к холодному железу.

* * *

Был уже вечер, когда они приехали в Сиопля, прекрасный горный курорт. Мэри ждала в машине, пока Луи оформлял номер в гостинице.

Пожилой рассыльный провел их в номер. Он состоял из большой гостиной, спальни и террасы, с которой открывался живописный вид на горы.

– Как бы мне хотелось быть художником, – вздохнул Луи.

– Да, вид просто потрясающий.

Он приблизился к ней.

– Я имел в виду, чтобы нарисовать тебя.

Мэри поймала себя на мысли, что волнуется, как семнадцатилетняя девчонка на первом свидании.

Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она почувствовала его губы, его руки, ласкающие ее тело, она забыла обо всем, кроме того, что происходило сейчас.

Ей был нужен не только секс. Ей надо было, чтобы кто-то прижимал ее к себе, успокаивал, защищал, чтобы она знала, что больше не одинока. Ей нужен был Луи.

Они лежали на широкой двуспальной кровати, и она чувствовала, как он ласкает ее языком, опускаясь все ниже и ниже. Когда он вошел в нее, она вскрикнула от раздирающей ее страсти, и мир взорвался, разлетелся на части. Счастье казалось ей невыносимым.

Луи был нежным и ласковым, страстным и требовательным. Затем они долго лежали рядом и разговаривали.

– Это так странно, – сказал Луи. – Я снова чувствую себя человеком.

После смерти Рене и детей я был как призрак, бродящий без цели.

«Я тоже», – подумала Мэри.

– Я страдал без нее, причем это отражалось на тех вещах, о которых я раньше и не подозревал. Смешно. Я не умел готовить, стирать, даже правильно застилать постель. Мы, мужчины, воспринимаем это все как должное.

– Луи, я тоже чувствовала себя беспомощной. Эдвард был для меня зонтом, а когда пошел дождь и его не оказалось рядом, я чуть не утонула.

Они заснули.

Затем они снова занимались любовью, на этот раз медленно и нежно. Это было почти прекрасно. Почти. Потому что ей хотелось задать вопрос, который она не осмеливалась задать: «У тебя были жена и дети, Луи?»

Она знала, что после этого вопроса между ними ничего не будет. Луи никогда не простит ее. «Проклятый Майк Слейд», – подумала она.

Луи посмотрел на нее.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем, дорогой.

«Что ты делал на темной улице, когда меня хотели похитить?»

* * *

Вечером они ужинали на открытой террасе, и Луи заказал «Немурата», вишневый ликер, которым славились здешние места.

В субботу они поднялись в гору по канатной дороге. Вернувшись, плавали в закрытом бассейне, занимались любовью в сауне и играли в бридж с одной немецкой парой.

Вечером они ужинали в сельском ресторане. В огромном зале был камин, в котором бушевало пламя. С потолка свисали люстры, а по стенам были развешаны охотничьи трофеи. За окнами виднелись пики гор, покрытые снегом. Чудесное место, чудесный спутник.

* * *

Время летело незаметно.

«Пора возвращаться в настоящий мир», – подумала Мэри. Чем был для нее настоящий мир? Местом, где тебе угрожают и похищают, где на стенах твоего кабинета пишут ужасные слова.

Обратный путь был спокойным. Их теперь объединяло чувство близости.

Ей было так хорошо с Луи. Подъезжая к Бухаресту, они увидели поле с подсолнухами.

«Они похожи на меня», – счастливо подумала Мэри. – «Я тоже тянусь к солнцу».

Бет и Тим ждали возвращения матери.

– Ты выйдешь замуж за Луи? – спросила Бет.

Мэри не знала, что ответить. Она сама боялась задать себе этот вопрос.

– Ну так что?

– Не знаю, – осторожно сказала она. – А вы как бы отнеслись к этому?

– Он, конечно, не папа, – медленно сказала Бет, – но мы с Тимом за.

Он нам нравится.

– Мне тоже, – счастливо ответила Мэри. – Мне тоже.

* * *

В вазе на ее столе красовалась дюжина красных роз. Рядом лежала записка: «Спасибо тебе за тебя».

Она прочитала записку и подумала, дарил ли он Рене цветы? А была ли Рене и две дочери? Она ненавидела себя за подобные мысли. «Зачем Майку Слейду была нужна эта ужасная ложь?» Как она могла бы это проверить? В это время пришел Эдди Мальц, политический советник и агент ЦРУ.