— Меня абсолютно не волнуют процессы образования астероидов, — сказал Каллум. — У нас тут пещера, внутри которой восприятие минимально. Конец истории.

— Но почему она здесь?

— Понятия не имею. Подними этот вопрос на следующей лекции по философии геологии. Мы нашли укрытие.

— Мы нашли первое возможное место для укрытия, — поправил Юрий. — Хотя я согласен, место неплохое. Давайте продолжим осмотр.

Через три дня все согласились, что лучше пещеры Каллума им не найти. В радиусе километра от ангара имелись и другие полости, но они были либо меньше, либо забиты биологическими конструкциями корабля–ковчега.

— Ну и как нам добраться туда? — спросил Алик.

— Визуальные накладки подпрограмм восприятия прикроют нас в ангаре, — ответила Джессика. — Это займет какое–то время, но я смогу растянуть их на всю дорогу к пещере.

— А физически? — спросил Юрий. — Как мы доставим туда припасы?

— Троянский конь. Применим инициатор, чтобы собрать дрона в виде одного из местных существ среднего размера, и используем его внутреннюю полость в качестве грузового трюма. И мало–помалу перенесем вещи.

— Хотелось бы сперва установить в проходе наши датчики, — сказала Кандара. — Такие же, какие мы понатыкали вокруг ангара; они проследят за любым из существ «Спасения» и за перемещением квинт. Меньше всего нам нужно, чтобы наш «носильщик» неожиданно наткнулся на нечто, способное к анализу. Доставку мы будем осуществлять только при условии абсолютно свободного прохода, согласны?

— Да, мэм, — рявкнул Каллум.

— Что ж, решено, — подытожил Юрий. — Этим и займемся. Начнем со списка пожеланий. И, Кандара, — только оружие личной самообороны.

— Ох, Матерь Мария, умеешь же ты испортить вечеринку.

Флот был все еще в двух а. е. от нейтронной звезды, когда появился Энсли, так идеально рассчитав скорость, что изящный белый корабль аккуратно занял позицию в тысяче километров от «Моргана». Дежурные в рубке не получили предупреждения; ни один сенсор ни одного корабля флотилии не засек демаскирующих гравитационных волн, которые — теоретически — должны были исходить от двигателя Энсли при приближении.

— Скрытый гравитонный двигатель, — пробормотала Ирелла, вылезая из постели. — Кто ж знал?

Уведомления, пришедшие на инфопочку, разбудили ее всего через пару часов сна. Ложилась она, предвкушая, что встанет бодрой и хорошо отдохнувшей, когда они уже завершат маневр торможения примерно в миллионе километров от неестественного кольца нейтронной звезды. Пока контакты были ограничены — флот отправил всего несколько сообщений о том, что они находятся в одном световом месяце от звезды и прибывают с миром. И короткое: «Мы знаем, добро пожаловать» — в ответ. И детали — на какую орбиту выходить, протоколы контакта; жители нейтронной звезды организовали «приемный конгресс», чтобы обсудить «единые намерения». Резонно и предсказуемо, хотя и несколько суховато. Они не отправили никаких изображений, ни себя, ни своих хабитатов, и не объяснили, что собой представляют термически активные гранулы кольца.

И только в самом конце последовал единственный вопрос, заданный обитателями нейтронной звезды; «Ирелла с вами?»

Это обескуражило прилетевших.

В приятном смысле.

Деллиан — с весьма озадаченным лицом — присел рядом с ней, почесал шею, потом руку. Зевнул.

— Значит, твой приятель вернулся, — пробормотал он, просматривая поступающую на оптику информацию.

Ирелла подавила вздох досады. Он и не собирался забывать. Она пыталась объяснить, что дать кораблям–сеятелям независимость и свободу было ее идеей, ее авантюрой, ее ответственностью. И она слишком хорошо понимала, что, если бы призналась ему в том, что сделала, бремя знания раздавило бы его. Да, следовало бы официально вынести свое предложение на совет, должным образом обсудить его и проголосовать. Только вот дело в том, что тогда бы оно было отклонено. Это доказывает хотя бы реакция Кенельм, а оне — не единственное, считающее ее поступок крайней безответственностью. Так что каждый раз, когда Ирелла пыталась смягчить, успокоить Дела, то натыкалась на раздражение и обвинения в своекорыстии. Конечно, она была уверена, что в конце концов он простит ее или по крайней мере перестанет огрызаться — со временем, лет эдак через двести.

— Похоже на то, — кивнула она.

— И что теперь?

— Ничего. Полагаю, Энсли просто подтверждает, что мы — не замаскированные оликсы, идущие в атаку.

— А кто подтвердит нам, что это не засада оликсов?

Ирелла стиснула зубы, не желая показывать ему, как это все ее бесит.

— Верно подмечено. Цинри дежурит. Я скажу оне.

— Не думаю, что я нужен.

— Тебя не вызывали в рубку?

— Нет.

— Это хорошо. Значит, они не думают, что в нас собираются стрелять.

Она быстро натянула тунику и вышла из каюты. Когда дверь закрылась, Деллиан повернулся лицом к стене и закрыл глаза.

— Святые, — тихо прошипела Ирелла.

На оптику скользнул белый значок.

— Проблемы в раю? — спросил Энсли.

— И ты тоже можешь катиться в ад! — рявкнула она.

Ответный смешок Энсли совсем взбесил ее.

— Рад тебя видеть. Честно. Как прошел полет?

— Насыщенно.

Она рассказала о Кенельм, о группе утопийцев, собранной Эмильей и Соко, чтобы направлять поколения исхода.

— Что ж, мы ведь и думали, что это будет что–то в таком роде, не так ли? — отозвался Энсли. — Хотя — две тысячи лет политического мошенничества… должен признать, это впечатляет. Мой отец частенько говорил мне, что, когда он был ребенком, перемены — в культуре и технологии — были настолько глобальны, что люди жаловались, что ни у кого из них нет больше работы на всю жизнь. Интересно, одобрил бы папочка эту конкретную реинкарнацию синекуры?

Ирелла улыбнулась.

— А я думала, что политика — призвание, а не работа.

— Ты молода. Ты еще научишься.

— Так что, во имя Святых, люди тут построили? Они же изменили скорость вращения звезды!

— Ага. Отличный способ объявить всей галактике: «Мы здесь». Эта цивилизация очень умна и… нет, либералистична — не то слово, и преодолевший бедность коммунизм тоже не подходит. Не знаю даже, как описать их политику. Скажем так: начиная мыслить самостоятельно, они очень любили поспорить. Но по большинству вопросов пришли к консенсусу. Ох, как бы не прослезиться.

— Так они собираются сражаться с оликсами?

— Увидишь. Они собирают для тебя настоящий конгресс.

— Они, э, спрашивали обо мне.