— К черту прошлое! Слишком много времени я потратил, думая о прошлом, стараясь искупить грехи родителей и преступления зятя. Важно только будущее, наше с вами будущее.

— Именно это я и пытаюсь сказать. Я не уверена в своем будущем, если открою вам прошлое.

— А я пытаюсь вам сказать, что меня это не заботит. Я все равно буду любить вас. Я знаю, какая вы, как много сделали, чтобы добиться изумительного успеха, и что вы любящая, преданная, великодушная женщина. Этого достаточно. Я вам доверяю, и, надеюсь, вы тоже будете, мне доверять.

— Но я не гожусь в жены виконту.

— Вы единственная жена, которую хочет виконт. Мне не нужна любовница, чьих детей я не смогу признать своими наследниками. Мне нужны только вы, cherie, с первой же нашей встречи. Если вы беспокоитесь, что я стану требовательным собственником, лишающим вас независимости, то напрасно. Зарабатывать деньги у вас уже не будет нужды, но вы сможете держать магазин, если захотите. Я куплю для нас дом в Лондоне, займу свое место в парламенте, буду проводить с вами столько времени, сколько вы захотите. Я попрошу только иногда ездить со мной в деревню, но как часто, это будет зависеть от вашего желания. Вы полюбите Хэркинг-Холл, я знаю. Вы можете открыть магазин в ближайшей деревне, местные леди будут очень рады. Я построю вам студию, чтобы вы продолжали работать в свое удовольствие. Я никогда не допущу, чтобы вам грозила опасность, не оставлю вас на растерзание негодяев в Лондоне. Куда пойдете вы, туда и я.

Это вызвало новые поцелуи, а также слезы. Гарри пришлось одолжить свой носовой платок, потому что Куини уже утирала глаза своими перчатками, оставляя на них черные следы от краски для ресниц. Но все же она покачала головой:

— Я не могу.

— Можете! — настаивал Гарри. — Я хочу заботиться о вас, взять под защиту своего имени. А взамен прошу только отдать имя Лекарта.

— Его никогда не существовало.

— Тем лучше. Значит, теперь я не буду ревновать к нему.

— Глупый Гарри. Я никого до сих пор не любила.

— Я глупый только рядом с вами. Скажите «да» — и вы сделаете меня счастливейшим из людей.

— Это ваше предложение сделало меня счастливейшей из женщин. Я даже не представляла, что можно выйти замуж по любви. А без этого какой смысл? Но, Гарри, вдруг я преступница?

— В самом деле?

— Я так не считаю. Но закон…

— Тогда я нужен вам еще больше. Наш брак принесет вам двойную поддержку: покровительство пэров и мои деньги. У меня есть знакомые в палате лордов, которые помогут. Судьи с намного меньшим пристрастием отнесутся к жене виконта, чем к сомнительной французской портнихе с темным прошлым.

Куини знала, что это правда.

— Гарри, вам нужна жена, которую примут в вашем обществе.

— Мне нужны вы.

— Но как вы можете говорить о месте в парламенте и брать в жены сироту? Вы же станете посмешищем. Ведь я действительно сирота, которую забрали из приюта, без имени, без семьи. Нет абсолютно никаких свидетельств, что Куини Деннис вообще когда-либо существовала. И теперь я никогда уже не узнаю, кто я на самом деле.

— Cherie, люди уже считают вас моей любовницей, иностранкой и деловой женщиной. Не могу представить, чтобы кого-то удивил тот факт, что моя жена сирота. К тому же ничье мнение меня совершенно не интересует. Я никогда не любил так называемое высшее общество с его низкими, отвратительными нравами. Сестра Кэмдена останется вашей подругой, так что мы не будем полностью изолированы, если до этого дойдет, в чем я сомневаюсь. Женщина занимает место в обществе согласно положению мужа, никак иначе. Нас не пригласят на ежегодный великосветский бал? Ну и что? Там и вполовину не так интересно, как на киприйском балу. И женщины одеты не так великолепно, и освежающие напитки не так хороши.

— Но что подумают про нашу семью?

— Если нас не пригласят на этот бал? Возможно, Оливия пойдет на него, когда закончится траур, и найдет себе приличного мужа. Если я не безразличен сестре, она будет рада, что я нашел свое счастье. И полюбит вас за это. Я думаю, Оливия решится уехать в поместье Мартина, которое теперь принадлежит ее сыну. Он должен воспитываться там, узнавая свои владения и людей. Конечно, поместье заложено. Мы продадим несколько бриллиантов, чтобы вернуть его и сделать приносящим доход. Я найму управляющего, на которого можно положиться, Оливия станет хозяйкой поместья как леди, избавившаяся от позора, который принес ей Мартин в Хэркинг-Холле. Уверен, ей там понравится, будет лучше, там Оливия не будет чувствовать себя на вторых ролях, как если бы осталась здесь и делила обязанности с новой леди Хэркинг.

— Я вообще не знаю, что такое быть хозяйкой дома в загородном поместье.

— Вы выучились на модистку. Вы сможете научиться управлять и нашим имением. Кроме того, у нас знающие помощники.

— Вы обо всем подумали.

— Я думаю только о вас.

Гарри попытался доказать это ласками и поцелуями. Если слова не могут убедить cherie в его любви, это сделает его страсть. Куини возвращала ему поцелуи, она позволяла своим рукам бродить, где им хочется, как и он своим. Галстук развязался. Ее шляпа упала на грязный пол. Паруса юбок поднялись, как и штандарт Гарри, до конца мачты.

Но все же у него оставались принципы. Он не может овладеть ею в грязном экипаже, посреди Лондона, до свадьбы.

— Скажите «да», пока я не умер, — тяжело выдохнул он.

Куини тоже перевела дух, держась за лиф платья.

— Не могу, пока не встречусь с лордом Кардом.

Он перестал тянуть вниз декольте, чтобы коснуться розового бархата ее кожи.

— Проклятие! Граф должен решить, быть мне счастливым или нет?

— Он должен решить мою судьбу. До этих пор я не буду знать, кого вы получите — безымянную сироту или преступницу в розыске. Я действительно совершила преступление, не рассказав всего, что мне известно. Значит, я виновна в обмане этой семьи. Но знайте, я хочу выйти за вас больше всего на свете. Я люблю вас, вы мне дороже чести.

— Тогда скажите «да». Позвольте мне решать.

— Не сейчас. Вы поедете со мной? Послушаете, что скажу я, что скажут они. После всех лет бесплодных поисков они заслуживают узнать правду, то, что я помогала скрывать от них.

— Я никуда больше не отпущу вас одну.

Гарри постучал в крышу экипажа, велев старому Джиму не торопясь вернуться в магазин.

Старый Джим ухмыльнулся. Что, лихой парень, берущий коляски напрокат, подумал, что Милли будет торопиться?

Гарри пришлось оставить cherie, чтобы распорядиться насчет отправки тела баронета в его разрушающееся поместье. Он не хотел, чтобы ублюдок осквернил склеп Хэркингов, и не собирался присутствовать на похоронах. Так что просто нанял катафалк с плакальщиком и сказал: «Скатертью дорога».