похоже на то, что твоя мать — дура, решившая хапнуть больше, чем ей положено, — заметил Оливарес. — С артефактом ходил?

— Дон Оливарес, возможно, вы и помните меня с детства, но я могу поклясться чем угодно, что я вас увидел впервые этой ночью.

— А я могу поклясться чем угодно, Алехандро, что я вижу перед собой того же юношу, которого встречал в доме твоих родителей, — насмешливо сказал Оливарес. — Как думаешь, чью клятву примет Всевышний? Более того, носители королевской крови все учтены, а то, что в тебе она есть, я чувствую. Не зря же я лучший проклятийник.

Он горделиво выпятил тощую грудь, а Шарик задумчиво сказал:

— С другой стороны, одно проклятье на тебе уже висит. С какой-то вероятностью они могут друг друга взаимно уничтожить. С маленькой, конечно, но ненулевой.

— При моей удаче они скорее лягут рядом, — скептически возразил я. — И тогда я даже не доживу до времени исполнения условий первого.

— Если до тебя доберутся королевские ищейки, смерть от проклятия для тебя покажется развлечением. Там такие затейники, шагу без пытки ступить не могут. Отправь Серхио подальше, чтобы его не задело, и приступим.

Шарик потер лапки в предвкушении. Тем временем дон Оливарес, даже не догадываясь, что над его головой сгущаются тучи, которые я не так давно сдуру разогнал, внезапно сказал:

— Предлагаю договор, Алехандро. Ты рассказываешь, как избежал ритуала и откуда взял ками, а я никому не сообщаю, что встретил тебя здесь. Конечно, ты можешь на меня напасть и даже попытаться убить, но, поверь, в случае удачи в выигрыше ты не останешься. Посмертное проклятие специалиста моего уровня не снять, и оно тебе очень не понравится.

Доверие к этим словам, если у дона Оливареса оставались сомнения по поводу моей личности, могло стать ловушкой, но я решился:

— Если вы дадите слово, то я с вами поделюсь своей историей.

Дон Оливарес удовлетворенно качнул головой, воздел руки к небу и произнес самую заковыристую клятву из тех, которые я слышал. Наверняка оставил для себя лазейку, и не одну, но я был не столь искушен в таких вещах, чтобы это понять. Шарик тоже молчал, то ли анализировал слова, то ли просто тихо восхищался знаниями чародея.

— Итак, Алехандро, жду рассказа о том, как тебе удалось избежать ритуала. Только дай мне возможность куда-нибудь присесть. Я уже стар, знаешь ли, чтобы выдерживать на ногах долгий разговор.

— Приглашаю вас в гости, — указал я рукой на башню, — но предупреждаю, что у нас там вовсю идет стройка. Серхио, приготовь нам чай.

Серхио, пользуясь тем, что стоял за спиной чародея, жестами предложил свернуть тому шею. Я передал через Шарика, чтобы не вздумал, а то в нашей компании проклятых станет на одного больше.

В башне дон Оливарес зажег довольно яркий светлячок, с интересом осматривался, но замечаний не делал, в кухне спокойно уселся на предложенную табуретку и сказал:

— Итак, Алехандро, как тебе удалось избежать ритуала?

Врать там, где я не слишком хорошо разбираюсь, было чревато, поэтому я решил, по возможности говорить правду, лишь умалчивая отдельные моменты. Я зажег лампу, водрузил ее посередине стола и ответил:

— А мне и не удалось. Меня там убили.

— Прости, на мертвого ты не похож. Нежить не так выглядит на чародейском плане, — скептически ответил дон Оливарес.

Я снял камзол и сдернул рубашку, обнажив торс. Шрам от ритуального клинка был хорошо заметен, дон Оливарес к нему сразу прикипел взглядом, а потом зачем-то поковырял ногтем, не иначе как посчитав это гримом.

— И как ты выжил?

— По воле Всевышнего, как сказал падре Хавьер, который лежал на одном из алтарей. Из меня вышел свет, который уничтожил всех участников ритуала за исключением жертв, оставшихся к тому времени. Именно тогда у меня пропала память, зато появилась способность к чародейству. И метка учителя, о котором я ничего не могу сказать.

Зато очень много может сказать Шарик. Но кто его будет спрашивать?

— Метку я увидел и удивился, — заметил дон Оливарес. — Как и проклятие, которое ты где-то умудрился подцепить. Интересное, кстати, проклятие, тоже на крови замешанное, но об этом мы после поговорим. Вернемся к ритуалу. Падре Хавьер, как я понимаю, это глава альварианцев? Он тоже выжил?

— Ритуал до него не дошел. Его убили те, кто оставались на летучем корабле.

Дон Оливарес посмотрел на Серхио, и только тут я сообразил, что того нужно было отправить подальше при рассказе, чтобы у старого проклятийника не появился вопрос, который у него точно появился. Впрочем, он на него тут же сам и дал ответ.

— Значит, вас выжило трое? Серхио был закрепляющей жертвой, так?

— Если вы обидите дона Алехандро, — нагнулся над ним Серхио с недвусмысленным выражением лица, — то узнаете, что проклятие от меня выйдет не хуже, чем от вас. Смертельное уж точно.

— Всевышний, — закатил дон глаза к потолку, — если бы я собирался вам навредить, я бы и разговора этого не затевал. Меня вон тоже в Гравиду не на чай пригласили таким экстравагантным образом. Походу, тамошний кронпринц понял преимущество моих чар и решил получить их себе. Хе-хе. Но что-то пошло не так.

— Думаете, вас тоже хотели принести в жертву на Сангреларе? — удивился я.

— А зачем еще меня похищать гравидийцам? Просить об обучении? Так это дело небыстрое, хорошего проклятийника годами готовят. Долго чародея прятать не вышло бы, и возник бы скандал между государствами. Так что нет, захватывали меня с определенной целью: убить быстро, чтобы никто об этом не узнал. Я, конечно, стар, но телом, а не мозгами. И вообще, я против этого ритуала выступал неоднократно. Во-первых, в жертвы идут лучшие чародеи в расцвете сил, потому что от таких стариков, как я, силы чародею не прибавятся, только знания или особенности.

Серхио принялся все-таки готовить чай, хотя и зыркал на нашего гостя неприязненно и, похоже, как и Шарик, очень жалел, что проклятийника не прибили вместе с гравидийцами. Опасности от поиска столь значимого человека меркли перед неприятностями, которые нам мог доставить он сам.

— А во-вторых?

— А во-вторых, любые ритуалы, в которых в качестве жертв идут люди, должны быть запрещены, — ответил дон Оливарес.

— И те, что усиливают королевских отпрысков? А как же польза для страны?

— В чем тут польза, скажи-ка на милость, Алехандро? — не повелся он на мою подначку. — Дело королей — на троне сидеть, для этого чародейство не нужно. Для этого знания особого толка нужны и мозги. Ежели со вторым не сложилось, то ты хоть под горлышко первого напихай, толку не будет. Вот как от Рамиро, наследника Рамона Третьего, к примеру. Его к трону подпускать нельзя, а ведь на его усиление не последних магов используют, ослабив тем самым страну.

Серхио выставил на стол миску с сухариками, которые у Хосефы получались получше, чем у иных кухарок сдобное печенье, и дон Оливарес задумчиво потянул один в рот. Грызть не стал, справедливо опасаясь остаться без зубов, но посасывал увлеченно.

— И тем не менее именно Рамиро будет следующим мибийским королем, — заметил я, и не думая раскрывать свои планы по уничтожению наследников Рамона Третьего. Боюсь, на такое лояльности моего собеседника не хватит и клятва в верности престолу окажется сильней клятвы о неразглашении.

— Это неправильно, Алехандро — склонил голову дон Оливарес. — Мне кажется, ты это тоже понимаешь. У Рамиро проблемы с головой, а это не то, что должно быть у правителя. И боюсь, ритуал это только усугубит. — Он помрачнел. — Но это проблема всех нынешних монархов, у которых есть доступ к ритуалу на Сангреларе. Жертвы бесследно не проходят.

Такие рассуждения было странно слышать от чародея, занимавшегося самым что ни на есть темным колдунством, потому что проклятия светлым делом не назовешь. Возможно, конечно, что конкретно этот проклятийник специализировался на снятии, но в это почему-то не верилось.

Дон Оливарес зашептал что-то себе под нос столь тихо, что я не мог различить даже отдельных звуков и только понадеялся, что он не творит проклятья, а если творит, то хотя бы не в нашу сторону.

— Непростой это чародей, — зашевелился Шарик. — Крутится там, куда не каждый попадет. Все-таки надо было его по-тихому пришибить на той полянке, да и сложить рядом с кучером. Да чего уж теперь говорить. Не слушаешь умных, вот и влипаешь во всякое.

— Алехандро, если ты не можешь ничего сказать об учителе, то откуда у тебя знания по чародейству? — встрепенулся Оливарес.

— По учебникам занимаюсь. По дороге сюда мы заехали в Кимику, и я купил набор для