– И не вздумай благодарить. Отдаю потому, что для меня они совершенно бесполезны. – Надя горестно усмехнулась. – Бог дает ровно столько, сколько ты заслужил. Попробуй, может быть, получится у тебя, – сказав это, она сняла перчатку и показала синенькое стеклянное колечко. – Я буду помнить. – Ступив на борт, Надя легко спрыгнула на причал и крепко обняла Дайнеку. – А теперь мне пора. Прощай. – Она вернулась на палубу и крикнула водителю: – Андьямо![20]

Дайнека проводила взглядом удаляющийся катер, потом достала мобильный телефон и позвонила в контору братьев Делле Пецце…

В два часа пополудни в адвокатской конторе собрались все приглашенные. Дайнека пришла вместе со Стевеном Бергстремом, она принесла документы и положила их на стол.

– Но как?! Ради всего святого! – спросил Алберто.

– Главное – все бумаги здесь. Остальное я расскажу потом, в присутствии команданте Монтанья.

Усевшись в кресло, Энрико придвинул к себе документы и взял заранее приготовленный «паркер». На мгновение подняв глаза, он склонился над купчей, собираясь вписать в нее имя Дайнеки.

– Стойте!

Все, кто был в комнате, включая специально приглашенного нотариуса, обернулись на возглас Дайнеки.

Она подошла к Стевену и сказала:

– Стевен Бергстрем – прямой потомок Николо Береньоли, незаконнорожденного сына Николая Бережного и баронессы Эйнауди. Я побывала в приюте Святого Николая и готова предоставить необходимые документы.

– Это большая неожиданность, синьорина… Вы все-таки нашли себе замену. – Энрико непроизвольно поднялся с кресла. – Отчего же раньше молчали?

– Вы отказываетесь от наследства?! – Алберто с недоверием смотрел на Дайнеку.

– К наследству я не имею никакого отношения.

– Думаю, нам необходимо отложить процедуру. – Старик-нотариус встал и направился к выходу. Остановившись, он обернулся. – По крайней мере до тех пор, пока вы не определитесь с тем, кто – наследник…

– Нет! Стойте! Мы не можем больше откладывать! Non e possibile![21]– вразнобой закричали братья Делле Пецце.

В конце концов Энрико решил взять ситуацию под свой контроль.

– Синьорина Дайнека, вы действительно этого хотите?

– Да, – не задумываясь, ответила та.

– Ну, что ж… Желание синьорины… – Энрико приготовился заполнить графу. Ему скорее хотелось покончить с этим затянувшимся делом.

– Нет.

Теперь все взоры устремились на Стевена.

– Ну, что еще! – взорвался Алберто Делле Пецце.

– Это несправедливо, – сказал Стевен. – Я отказываюсь. Наследство по праву принадлежит ей!

Нотариус снова направился к двери…

– А это уж позвольте решать нам! – Энрико вписал, наконец, в купчую имя Стевена. – К тому же синьорина ясно выразила свое желание. Вместо того чтобы возмущаться, поблагодарите ее.

Затем он встал, и его место занял нотариус. Он не спеша водрузил на нос очки и отложил в сторону футляр. Потом склонился над бумагами, поднял глаза и заявил:

– Я не могу засвидетельствовать это.

– Почему?! – гневно воскликнули братья Делле Пецце.

– Я видел эти бумаги сегодня утром и все объяснил той синьоре.

– Какой синьоре?! – не выдержав, прорычал Энрико.

– Сегодня утром ко мне приходила синьора. Она хотела вступить в права собственности, но я объяснил ей, что это невозможно. Как странно… Она должна была вам все рассказать. Документы имеют неидентичные подписи. Посмотрите, на соглашении есть гербовая печать баронессы Эйнауди… А на купчей ее нет. Здесь только роспись.

Нотариус торопливо встал и, попрощавшись, удалился.

Склонившись над столом, братья в недоумении разглядывали обе бумаги. На соглашении рядом с росписью баронессы действительно был печатный оттиск, две латинские буквы «EЕ» и герб в два поля с виноградной лозой.

– Все кончено… – прошептал Алберто и взглянул на брата.

Потом они оба посмотрели на Дайнеку и Стевена Бергстрема. Понимая, что должен огорчиться, тот ощутил только облегчение. Дурацкая улыбка расползлась по его лицу.

Энрико обошел вокруг стола и опустился в кресло.

– Боюсь, вы не совсем понимаете, о чем идет речь… Эта печальная оплошность, допущенная сто лет назад при оформлении документов, помешает нам всем до конца выполнить свой долг. – Он вздохнул и продолжил медленно говорить: – Все состояние, недвижимость, деньги, картины… останутся ничьими. А самое главное… Главное – потеряна надежда.

– Картины? – Дайнека вскинула голову. – Почему?

– Это собственность, а собственника нет. Мы ни на что не имеем права.

– Они так и останутся… – Она не договорила.

При виде ее побледневшего лица в разговор вмешался Алберто:

– Не волнуйтесь, синьорина Людмила. Конечно, раз уж комната вскрыта, мы отдадим картины на реставрацию. Но потом снова закроем их там, со всеми предосторожностями, конечно.

– А галерея?

– Об этом придется забыть. Я сам позвоню синьоре Дзанкини. – И Алберто добавил: – Конечно, мы постараемся найти возможность… может быть, существуют прецеденты… Но, увы, надежда слишком ничтожна. Увы!

Дайнека собирала вещи.

На сегодня у нее был запланирован один очень важный визит. Ей хотелось выехать заранее, сразу после того, как она простится со Стевеном.

Неожиданно зазвонил телефон. Это была Даша. Как и обещала, она приехала в Венецию.

– Ты можешь прийти на набережную к колокольне, что недалеко от пьяцетты? У меня мало времени, но я очень хочу тебя видеть!

– Буду через двадцать минут, – пообещала Дайнека.

Выходя из номера, она встретила Стевена.

– Уезжаю. Если хочешь, пойдем вместе, меня ждет подруга.

Они шли по набережной. К пристани подплывали и отчаливали пароходики, катера и грузовые баркасы. Обычная жизнь города восстановилась. Карнавала как и не было.

У площади Святого Марка шли съемки. Вокруг небольшой группы девушек крутились телевизионщики и фотографы. Повсюду стояли зеваки. Их становилось все больше, и когда Дайнека со Стевеном приблизились, не было никакой возможности протолкнуться сквозь толпу.

Наконец Дайнека увидела Дашу. Она нисколько не изменилась, была такой же красивой, юной и естественной.

– Видишь – это моя подруга. – Дайнека помахала рукой, и Даша ответила.

– Она модель? – спросил Стевен.