— О, Саймон, — прошептала она и погладила золотистые кудряшки. Они оказались влажными, и Николь поднесла ладонь ко лбу мальчика. Он был теплый, но не горячий. Она прикоснулась к его щечке, мягкой, как лебяжий пух. Его ресницы, темно-золотистыми серпами лежавшие на щеках, дрогнули, и Саймон распахнул глаза.

— Мама?

— Да, мой милый, — успокоила она малыша. — Я пришла за тобой.

Его затуманенные сном темно-голубые глаза взирали на нее некоторое время с непониманием, потом взгляд прояснился.

— Мама? — повторил он снова озадаченно, потом сел и огляделся по сторонам в поисках Хилари.

У Николь разрывалось сердце. Хилари стала для него единственной матерью, которую он знал. Как сможет она забрать его из семьи, где его любили и оберегали в течение всей его короткой жизни?

Завидев Хилари, мальчик успокоился, после чего повернулся к Николь и протянул к ней ручонки. Она крепко прижала его к груди. Когда он с беспокойством зашевелился, она отпустила его.

— Ты привезла гостинец, тетушка?

Николь вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.

— Да, моя радость. — Порывшись в кармане, она подала ему кекс с корицей и медом, один из тех, что припасла на тот случай, если понадобиться успокоить Саймона при бегстве из крепости. Пока он ел, Николь обратилась к Хилари: — Я решила забрать Саймона. Как только устрою его в безопасном месте, вернусь сюда и попытаюсь обо всем договориться с Фитцрандольфом.

Хилари вытаращила на нее глаза.

— Но… миледи… а как же ваш муж?

При упоминании имени мужа Николь едва не разрыдалась. Она помотала головой.

— А что будет с нами? — Хилари заломила руки. — Фитцрандольф всех нас выгонит, как только захватит Вэлмар.

— Вэлмара ему не видать, — заверила Николь Хилари. — Фокс отстоит город.

— Но если Фокс победит, нам тоже не станет легче, леди, ведь он считает нас предателями и может обойтись с нами еще хуже. Он может не только изгнать нас из крепости, но и повесить… — Хилари осеклась, не в силах от волнения говорить.

Внезапно Николь осознала, какой опасности подвергла своих друзей. Когда она просила их сдать замок на милость Фитцрандольфа без сопротивления, она полагала, что Фокс разобьет Фитцрандольфа под Вэлмаром, а затем потребует вернуть ему Марбо. Но она не подумала о том, как поступит Фокс с Жильбером и остальными. Ей предстояло убедить мужа в том, что слуги пошли на предательство по ее просьбе. Что их поступок был проявлением не вероломства, но послушания.

Но как сможет она отстаивать их дело, если Фокс ее возненавидит? И как осмелится она предстать перед ним после того, что натворила? Он наверняка решит, что она манипулировала им и использовала в своих целях, что на самом деле ничего к нему не питала. Он не захочет ее больше никогда видеть.

Николь взглянула на Хилари, а потом на Саймона. Она сознавала, что, несмотря на страх, должна быть твердой и непреклонной.

— Я не дам Фоксу в обиду ни единого человека из вашей семьи, — сказала она. — Обещаю.

Хилари подавила сдержанный вздох, потом стремительно подошла к Николь и порывисто обняла ее.

— О, миледи, благодарю вас. Я верила, что смогу на вас рассчитывать.

Пока дамы беседовали, Гленнит осматривала Саймона. Теперь она вскинула на Николь осуждающий взгляд своих светло-карих глаз и нахмурилась, всем видом говоря: «Не обещай того, что не в твоей власти выполнить».

Николь, в свою очередь, послала ей свой безмолвный, но не менее твердый ответ: «У меня нет выхода. Ее страх и тревога сослужат нам всем недобрую службу».

Николь осторожно освободилась из объятий Хилари и хотела просить ее собрать вещи Саймона, но со стороны лестницы до них донеся тяжелый топот сапог. Николь повернулась к двери в ожидании увидеть Жильбера де Весси, мужа Хилари. Но вместо него на пороге вырос хорошо одетый мужчина благородного происхождения с вьющимися каштановыми волосами и черными глазами. За ним стояли два рыцаря с обнаженными мечами.

Молодой человек улыбнулся:

— Леди Николь. Добро пожаловать. Своим появлением здесь вы избавили меня от массы хлопот.

Его темные глаза показались Николь отдаленно знакомыми. Но тогда его лицо выглядело гораздо моложе, и сам он держался менее уверенно. В присутствии богатой наследницы Николь Марбо, бывшей на год или два старше его, молодой человек испытывал благоговейный трепет.

— Лорд Фитцрандольф. Здравствуйте. — Николь величественно ему кивнула, хотя ее сердце от страха ушло в пятки. — Я приехала в Марбо навестить моих друзей, Жильбера и Хилари де Весси.

— Меня не интересует, с какой целью вы здесь. Важно другое: вы избавили меня от труда спасать вас от вашего низкородного узурпатора де Кресси.

— Фокс де Кресси — приверженец короля и мой законный супруг. Я не вижу оснований для того, чтобы называть его узурпатором, — ответила Николь с холодностью.

Лицо Фитцрандольфа выразило недоумение.

— Мне сказали, что вы обратились к принцу Иоанну с просьбой спасти вас и ваше достояние.

— Да, меня вынудили обстоятельства прибегнуть к такому средству, когда была замужем за Уолтером Мортимером, мерзким, бесславным пьяницей и содомитом. К моему настоящему мужу у меня нет претензий. Он доблестный рыцарь, достойный восхищения, и содержит Вэлмар в отменном порядке.

Фитцрандольф пришел в некоторое замешательство, но быстро овладел собой и сказал:

— Не имеет значения, что вы проявляете благосклонность к своему второму мужу. Он все равно принадлежит к числу сторонников Ричарда, а Ричард, как известно, гниет в германской темнице. Поскольку я получил возможность увеличить свои пределы, то намерен ею воспользоваться.

— Как вам угодно, — ответила Николь вежливо. — А теперь, с вашего разрешения, позвольте мне и моей спутнице тронуться в обратный путь. Наш визит завершен.

Она двинулась к двери, надеясь, что Фитцрандольф и его солдаты отойдут в сторону и уступят ей дорогу. Но Фитцрандольф даже не пошевелился.

— Прошу прощения, леди Николь, но я не могу позволить вам покинуть Марбо.

— Не понимаю, какой вам от меня прок.

— Не понимаете? — В нее впились темные буравчики глаз захватчика. — Вы хозяйка Вэлмара и Марбо. Даже если я силой оружия возьму названные замки, я смогу узаконить свое право на владение ими только в том случае, если стану вашим супругом.

Стараясь дышать ровно и глубоко, Николь мысленно приказала себе не паниковать раньше времени.

— Но я уже замужем. Да и вы сами, насколько мне известно, в недавнем прошлом обручились. К настоящему моменту ваша суженая уже наверняка стала совершеннолетней.

— О да. У меня есть жена. Но поскольку она также моя кузина, я не сомневаюсь, что наш брак можно будет без труда признать недействительным на основании близкородственных отношений. Не без помощи Иоанна, конечно. — Лицо Фитцрандольфа осветила улыбка, хитрая и настораживающая.