litbaza книги онлайнСовременная прозаСамая красивая женщина в городе - Чарльз Буковски

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 72
Перейти на страницу:

Мартин беззвучно расплакался, строчки слез побежали вниз, как одичавшие.

- У меня дочке пять лет, - сказал один из легавых сзади. - Я б тебя убил и не задумался!

- Я ничего не мог сделать, - ответил Мартин, - говорю вам, Господи спаси меня, я ничего не мог с собой сделать...

Легавый начал лупасить Мартина по голове дубинкой. Никто его не останавливал.

Мартин упал лицом вперед, его рвало кровью и вином, легавый выпрямил его, еще раз шарахнул дубинкой по лицу, поперек рта, вышиб ему почти все передние зубы.

Потом, подъезжая к участку, его ненадолго оставили в покое.

УБИЙСТВО РАМОНА ВАСКЕСА[23]

Они позвонили в дверь. Два брата - Линкольн, 23 года, и Эндрю, 17 лет.

Он подошел открывать сам.

Во какой. Рамон Васкес, старая звезда немого экрана и самого начала звукового кино. Уже за 60, но на вид все такой же изысканный. В те дни, и на экране, и в жизни, волосы его были обильно навазелинены и зачесаны прямо назад, приглажены даже. А длинный тонкий нос, а крохотные усики, а как глубоко заглядывал он дамам в глаза - нет, это было слишком. Его называли "Великим Любовником". Дамочки обмирали при виде его на экране. Ну, "обмирали" - это то, что писали кинокритики. На самом же деле, Рамон Васкес был гомосексуалистом. Теперь волосы его были царственно седы, усы - - чуточку погуще.

Стояла промозглая калифорнийская ночь, а дом Рамона располагался в стороне от дороги в холмах. На парнишках были армейские брюки и белые футболки. Оба - мускулистые, довольно симпатичные, с приятными извиняющимися лицами.

Говорил из них Линкольн:

- Мы читали о вас, мистер Васкес. Простите, что побеспокоили вас, но нас глубоко интересуют голливудские идолы, и мы выяснили, где вы живете, а тут проезжали мимо и не утерпели - позвонили.

- А разве здесь не холодно, мальчики?

- Да-да, холодно.

- Не зайдете внутрь на минуточку?

- Нам не хочется вас беспокоить, мы не хотим ничему мешать.

- Все в порядке. Заходите же. Я один.

Мальчики вошли. Встали посреди комнаты, нелепые, растерянные.

- Ах, прошу вас, садитесь! - произнес Рамон. Указал на оттоманку. Мальчики подошли, сели, несколько напряженно. В камине горел огонек. - Я принесу вам что-нибудь согреться. Одну минуточку.

Рамон вернулся с хорошим французским вином, открыл бутылку, снова вышел, затем вернулся с 3 охлажденными бокалами. Разлил на троих.

- Попробуйте. Очень приятное.

Линкольн осушил свой довольно быстро. Эндрю, посмотрев на него, сделал то же самое. Рамон долил.

- Вы братья?

- Да.

- Я так и подумал.

- Я - Линкольн. А он - мой младший брат Эндрю.

- Ах, да. У Эндрю очень утонченное и чарующее лицо. Задумчивое. И в нем есть что-то чуть-чуть жестокое. Возможно - настолько жестокое, насколько нужно.

Хммм, можно попробовать устроить его в кино. Я, знаете ли, по-прежнему каким-то весом обладаю.

- А как насчет моего лица, мистер Васкес? - спросил Линкольн.

- Не такое утонченное - и более жестокое. Настолько жестокое, что в нем почти звериная красота; вот... это и еще ваше... тело. Простите, но вы сложены, как какая-то чертова обезьяна, которую обрили почти наголо. Однако... вы мне очень нравитесь - вы излучаете... нечто.

- Может быть, голод, - произнес Эндрю, впервые раскрыв рот. - Мы только что приехали в город. Из Канзаса. Колеса спустило. Потом полетел проклятый клапан.

Все наши деньги сожрали эти шины, да ремонт. Вон он сидит снаружи, "плимут"

56-го года - мы его даже на лом за десять баксов сдать не можем.

- Вы голодны?

- Еще как!

- Так погодите, боже святый, я вам чего-нибудь принесу, я вам что-нибудь приготовлю. А пока - пейте!

Рамон исчез в кухне.

Линкольн взял бутылку, отхлебнул прямо из горла. Долгим таким глотком. Потом передал ее Эндрю:

- Допивай.

Только Эндрю опустошил ее, как вернулся Рамон с большим блюдом чищенные и фаршированные оливки; сыр, салями, пастрама, крекеры из белой муки, зеленый лучок, ветчина и яйца со специями.

- О, вино! Вы закончили бутылку! Прекрасно!

Рамон вышел, вернулся с двумя запотевшими. Откупорил обе.

Мальчики накинулись на еду. Много времени это не отняло. Тарелка была чиста.

Затем приступили к вину.

- Вы знали Богарта?

- Ах, так, немножко.

- А как насчет Гарбо?

- Ну разумеется, не будьте глупенькими.

- А как насчет Гейбла?

- Шапочное знакомство.

- Кэгни?

- Кэгни я не знал. Видите ли, большинство тех, кого вы назвали, - из разных эпох. Иногда я убежден, что некоторым из более поздних Звезд в самом деле очень не нравится, что я заработал большую часть моих денег еще до того, как в гонорары стали так глубоко вгрызаться налоги. Но они забывают, что в смысле заработка я никогда не получал их раздутых гонораров. Которые они теперь учатся защищать при помощи своих экспертов по налогам - те показывают им, как эти налоги обойти, реинвестициями и прочим. В любом случае, на приемах и так далее разные эмоции вспыхивают. Они думают, что я богат; я думаю, что богаты они. Нас всех слишком волнуют деньги, слава и власть. У меня же осталось лишь на то, чтобы удобно жить, пока не умру.

- Мы о тебе много читали, Рамон, - сказал Линкольн. - Один журналист, нет, два журналиста утверждают, что ты всегда держишь наличкой 5 штук в доме. Как бы на карманные расходы. И по-настоящему ни банкам, ни всей банковской системе не доверяешь.

- Не знаю, с чего вы это взяли. Это неправда.

- ЭКРАН, - ответил Линкольн, - сентябрьский номер за 1968; ЗВЕЗДЫ ГОЛЛИВУДА, СТАРЫЕ И НОВЫЕ, январский номер, 1969. У нас эти журналы в машине сейчас.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?