Жослин не хотел вмешиваться. Он пожалел об отсутствии Шарлотты, которая поехала на велосипеде в Роберваль. Она умела успокоить ребенка, ставшего очень капризным в последнее время.

— Луи, нужно слушаться взрослых, — сочла должным сказать учительница.

— Не утруждайтесь, — сказала Лора, поднимаясь из-за стола. — Сейчас он сделает, что я прошу.

С этими словами она схватила сына за ухо, заставив его встать со стула.

— Уй-я! — завопил он. — Мне больно! Уй-я! Ты злая, мама! Злая!

Мирей уже собралась заступиться за малыша. Несмотря на свой суровый вид, она не выносила детского плача.

— Мадемуазель Дамасс тебя не раз наказывала за твою неправильную речь! — воскликнула его мать. — Нельзя говорить «уй-я»!

И под изумленными взглядами Жослина и экономки она отвесила мальчику пощечину. Лора ни разу не била своего сына. Она даже поклялась, что этого никогда не случится. Обещание это было дано зимой 1940 года, когда ребенка похитили и она думала, что никогда его больше не увидит.

— Лора, что на тебя нашло? — возмутился ее муж. — Луи тоже можно понять. Ты нянчишься с ним, как с младенцем, постоянно опекаешь. Пусть себе идет к пони или играет на фортепиано.

— О да! — закричала Лора. — Тебе вообще наплевать на воспитание сына!

Не желая присутствовать при ссоре, Андреа уже собиралась покинуть комнату, когда Луи принялся вопить, растирая покрасневшее ухо:

— Ты очень злая, мама, я тебя больше не люблю! Ты злая со всеми, даже с бедной Кионой! Из-за тебя папа не может ей сказать, что она его дочь! Да, я знаю, что Киона дочка папы! Она моя сестра!

В гостиной повисла мертвая тишина. Лора побледнела и бросила на Луи испуганный взгляд. Андреа поспешно ретировалась в свой класс, а Мирей выскользнула в коридор и направилась к кухне. Жослин с ошеломленным видом застыл на месте.

— Прекрасно, — сказала Лора. — Жосс, я вижу, тебе плевать на мое мнение, раз ты предал огласке эту тайну, видимо, для того, чтобы сильнее меня унизить. Все, хватит, это уже слишком! Настроить против меня сына — какая жестокость!

— Дорогая, — наконец возразил ее муж, поднимаясь из-за стола, — что ты себе напридумывала? Сегодня утром я действительно попросил Эрмину поговорить об этом с Кионой, но она просто не успела бы этого сделать. И даже если она сделала это во время обеда, как Луи узнал бы об этом?

Лора плакала, тихо всхлипывая. Ее плечи под серым бархатным платьем вздрагивали в почти детских рыданиях, на нее было жалко смотреть. Жослин хотел ее обнять, но она отстранилась.

— Я знала, что никто не будет меня здесь любить из-за этой девчонки. Я не могу этого вынести, нет!

Увидев, что натворил, потрясенный Луи тоже заплакал. Он проводил взглядом свою мать, которая быстрым шагом вышла из комнаты, прислушался к ее шагам на лестнице.

— Что ты наделал, маленький идиот, — проворчал его отец. — Ты сам это выдумал или кто-то тебе сказал? Только не лги, Луи, мне нужна правда!

— Это Киона, — признался испуганный мальчик. — Она нам все рассказала, мне и остальным: Мукки, Лоранс, Нутте и Акали. Мы все знаем, что она твоя дочь. И что ты стыдишься ее, потому что она индианка!

— О господи! — простонал Жослин, опускаясь на стул. — Вот, значит, почему она так холодна со мной! Луи, быстро беги наверх и проси у мамы прощения. Она очень расстроена. Ты был неправ, проявив к ней неуважение и ослушавшись ее. Сходи также к мадемуазель Дамасс и предупреди ее, что Киона не вернется в класс после обеда. Поторопись.

Ребенок вытер слезы тыльной стороной ладони и вышел из комнаты. Тут же в нее проскользнула Мирей, держа под мышкой бутылку хереса.

— Месье, — вполголоса позвала она, — я подумала, что рюмочка вам не помешает.

— О да, моя славная Мирей! Мне это необходимо. Представляешь, на секунду я подумал, что это ты не удержала язык за зубами! Ведь я не сомневаюсь, что ты обо всем догадалась…

— Я, месье, не вмешиваюсь в жизнь своих хозяев и, даже если бы что-то и знала, ни за что не стала бы болтать об этом направо и налево. Желаю вам удачи!

Жослин остался сидеть один, положив локти на стол. Он тщетно ломал себе голову, пытаясь понять поведение Кионы. «Значит, она знает, что я ее отец, но относится ко мне с ненавистью. Почему? Я не виновен в смерти Талы и в том, что она попала в этот проклятый пансион! Мне нужно идти к Эрмине как можно скорее. И собрать в кулак все свое мужество».

Он налил себе еще одну рюмку хереса и залпом проглотил ее.

«Маленький рай», Валь-Жальбер, тот же день

Эрмина и Мадлен убирали со стола после обеда. Пятеро детей с аппетитом поели наваристого супа: вкусной смеси картофеля, лука, репы и фасоли. Это был один из любимых рецептов Эрмины, даже если ей сейчас пришлось добавить немного сала вместо ветчины.

— На полдник я напеку оладий по рецепту Мирей. Здесь мне нравится заниматься стряпней.

— У нас почти не осталось сахара, — заметила Мадлен, — но зато хорошие запасы кленового сиропа.

Обе женщины прислушались. На втором этаже было очень шумно. В этом галдеже преобладал голос Мукки. Он упрекал Мари-Нутту в том, что она взяла его майку.

— Перестаньте ссориться! — крикнула их мать. — Вам осталось всего полчаса до возвращения в класс. Проведите их с пользой!

В эту секунду в дверь кто-то постучал. Эрмина открыла, вопреки всякой логике надеясь, что это Овид.

— Папа! — удивилась она. — Хочу думать, ты пришел не затем, чтобы снова меня утешать. Моя милая Мадлен тоже меня успокаивала. Тошан мне перезвонит, я в этом уверена. И не переживай по поводу Кионы: я поговорю с ней вечером, в своей комнате.

Жослин вошел внутрь и усталым жестом снял шляпу.

— В этом нет необходимости. Где она? Позови Киону, доченька, и отправь детей к нам. Нам нужно поговорить, всем троим. Мадлен, не хочу тебя обидеть, но, если бы ты смогла нас оставить, я бы чувствовал себя свободнее.

— Разумеется, месье, — с улыбкой ответила она. — Пойду наверх наведу порядок: дети что-то слишком расшумелись. И скажу Кионе, чтобы она спустилась.

— Что с тобой, папа? — встревожилась Эрмина, когда они остались одни. — У тебя удрученный вид.

— Она все знает, — грустно сказал он. — Киона знает, кто я, и рассказала об этом твоим детям и Луи. Мой сын бросил это в лицо Лоре в конце обеда, в присутствии учительницы. Можешь себе представить результат! Твоя мать в слезах убежала в свою комнату, оскорбленная до глубины души. К тому же Луи назвал ее злой.

Эрмина была ошеломлена. Но она не успела ничего сказать. Мадлен сбежала по лестнице и ворвалась в кухню.

— Кионы наверху нет, — встревоженно сказала экономка. — Мукки утверждает, что она отправилась прогуляться, выйдя через дверь кухонной подсобки. Пойду отыщу ее, месье, и приведу к вам.